дисциплинированы. Интрагард – отлаженная машина. Прасад отлично его организовал. Я у него за пару часов приняла дела и во всём разобралась.
– Ты, Либи, совсем не политик, – Зара легко вздохнула. – Интрагард – не машина, а живые люди. И я должна быть уверена, что они пойдут за тобой в любой ситуации. Даже в такой ситуации, когда они, может, и за Прасадом бы не пошли. Ты не забыла, что мы готовим переворот? – Зара повернулась к телохранительнице. – Я собираюсь стать диктатором этой колонии. Весьма и весьма ненадёжной колонии. Я собираюсь сделать её надёжной. И бросить в бой против марсиан. – Она не отрывала глаз от Либертины. – Взять хотя бы этот приём. Зачем я туда иду? Чтобы очаровать местную верхушку, естественно. Но одного очарования мало. Мне понадобятся бойцы. И не бойцы Ллойд или Прасада, а твои, понимаешь? – Зара наклонилась к телохранительнице, положила руки ей на плечи. – Иди к бойцам, дорогая, – прошептала она, – и сделай их своими. Нет-нет, размажешь всю помаду, – она резко выпрямилась, развернулась. – Всё! Я пошла. Моё опоздание и так уже стало вызывающим.
Правительственный приём только начался. Около полусотни мужчин, женщин и андрогинов прохаживались по Ллису, залу приёмов – просторной полости, оформленной в псевдокельтском стиле. Свод подпирали деревянные столбы с витиеватой резьбой, между ними бронзовые котлы, подвешенные на цепях, медленно качались в слабом тяготении. Древние богини – Розмерта с рогом изобилия, Бригантия в доспехах и, конечно, Рианнон верхом на коне – грозно смотрели со столбов. Бренд-культура колонии была, собственно, валлийская, но когда дизайнерам не хватало материалов из Уэльса, они не стеснялись заимствовать у галлов и других кельтов. Играл живой оркестр из волынок и арф. Сервоботы разносили подносы с бокалами.
Гости непринуждённо беседовали, разбившись на группы – праймы и вайсы доменов, грандмастеры гильдий, высшие чиновники администрации. В глазах рябило от многоцветного сияния аур, скрывавших нагие тела – спиральных, фрактальных, переливчатых, имитирующих одежду или мех небывалых зверей. То и дело над головами вспыхивали золотые искры удовольствия, голубые дуги сочувствия, радужные огоньки смеха. Всё это выглядело как дорогая вечеринка, но по сути приём был политическим событием, не менее важным, чем предстоящий Совет. Именно здесь, за шутками и вином, решалось, кто как проголосует на Совете и за какую цену.
Сегодня разговоры вращались вокруг двух тем – войны с Фламмарионом и отставки Гвинед Ллойд. Официально Гвинед ещё оставалась в должности. Но для приёма она выбрала особую ауру – струящиеся ленты красно-белых цветов домена Ллойд, а это говорило: она здесь в качестве прайма своего домена, а не главы колонии. Событие уже перестало быть сенсацией. Гвинед отказалась обсуждать преемника, и интерес к ней угас. Но вскоре внимание толпы нашло себе новую цель.
– Док Зара Янг, делегат Колонии Эрикс! – разнеслось объявление по залу.
Зара вошла стремительно,
