на папку передо мной, кажется нужно было что-то сделать… Рыжий вздохнул, – точно малохольная!
– Ничего подобного, – буркнула я.
– О! Ты разговариваешь, – притворно восхитился напарник. Точно прибьет. Я осторожно глянула на часы. Ой-ё… Я тут 4 часа сплю. Теперь понятно.
– Я все сделаю, – тихо сказала я, берясь за бумаги.
– Мгм, надеюсь, – хмуро буркнул рыжий и сел за стол напротив. В общем кабинетик был довольно маленький. У входной двери два шкафа: один платяной, другой для бумаг. Напротив входа окно, возле окна лицом друг к другу два стола и по два стула у каждого. Ах да, еще две лавки, между шкафами и нашими столами. Мой стол со входа закрывал платяной шкаф, что мне очень даже понравилось. Вот только стол рыжего довольно близко, всего в трех-четырех шагах от моего. Я оглянулась вокруг и наткнулась на коробку со своими вещами, надо бы разложить, а то у меня совершенно пустой стол, не считая той злополучной папки. Даже компьютер не дали! Ну, ничего завтра всё будет. А сейчас займемся делом. Я открыла папку и начала читать. Голова тут же разболелась, я невольно схватилась за пульсирующий висок. Мало я отдохнула, мало.
Ударом по моим воспаленным мозгам раздался телефонный звонок, я невольно скривилась и уже двумя руками схватилась за голову.
– Торин, – рыжий поднял телефонную трубку, телефон, кстати, стоял на его столе, – слушаюсь, – как-то обреченно ответил он и вышел из кабинета. Я мельком взглянула на его стол: казенный компьютер, кажется почти мой ровесник, телефон, эти как их, склеенные бумажки для записей (все названия из головы вылетели), подставка для ручек. Всё. Миленько. По спартански, ничего лишнего.
Ладно, вернемся к нашим баранам.
– Аля! – в кабинет вихрем влетела Люська. Терпеть не могу когда меня так называют.
– А стучать тебя не учили? – мрачно спросила я. Общее состояние мое улучшилось, вот только сосредоточится всё еще было сложно.
– Аля, я не могу разобрать что здесь написано, – Люська подскочила к моему столу и ткнула под нос какие-то записи.
– Где? – голова опять начинала болеть, но я догадалась, что это мои собственные записи.
– Вот смотри, – Люська ткнула пальцем в одну из строчек, – между 23.10 и 01.25 не пойму… – я начала всматриваться в собственный почерк. Странно, обычно он у меня легко читается, а тут даже я не могу его толком разобрать. Люська продолжала что-то вещать, – А все Натан! Говорила я ему не лезь туда, он и так хорошо работает! Нет вот понадобилось ему что-то улучшать в этом чертовом самописце! Так ладно бы сломал и починил, а то сломал и уехал, а мне теперь мало того что самой писать постоянно, так потом еще и твои записи за последние 12 часов разбирать!
– Люсь, там, – попыталась пробиться я сквозь поток ее слов, – Люся! – та продолжала что-то тараторить, так что пришлось повысить голос, вроде замолчала, – в это время активность во 2-м секторе.
– Да? Надо же и правда! – всматриваясь в указанную строчку воскликнула Люська.
– У
