кивнул. Его волосы уже начинали мокнуть под дождем, да и сама Офелия чувствовала себя не уютно. Но ей не хотелось прерывать или торопить Фредерика – он все расскажет тогда, когда посчитает нужным, и если этот момент сейчас, то она выслушает.
Рука Фредерика в ладонях Офелии повернулась и аккуратно взяла девушку за руку.
– Спасибо, что ездишь со мной.
Девушка пожала плечами. Как могло быть иначе.
– А теперь поехали домой.
И они направились к машине Фредерика, где за подернутым дождем стеклом виднелся силуэт сидящей внутри Анабель. Она не потрудилась очистить стекла.
Офелия только раз украдкой взглянула на серую громаду Хартвуд Хилла. Интересно, сколько тайн хранят его унылые стены? Она никогда не говорила Фредерику, на сколько в действительно считала происходящее странным.
2
Ночью в Хартвуд Хилле царили тишина и темнота – за исключением нескольких комнат, где оставались дежурные врачи. Но место было тихим, и дежурные обычно маялись со скуки, перечитывая очередной бульварный роман или смотря по телевизору ночной канал.
Во тьме и тишине пребывал кабинет главного врача. Сейчас мрак скрадывал массивный стол доктора Стивенсона и фотографии лошадей по стенам. Тот же сумрак окутывал коридоры с теперь выключенными лампами, процедурные и запертые помещения, где хранили лекарства.
Во тьме и тишине пребывала и комната Винсента. Только не он сам.
Сев на кровати, он помотал головой, пытаясь разогнать туман – с каждым днем это выходило все сложнее. Сегодня потребовалось куда больше времени, чтобы собрать воедино разрозненные мысли в голове и понять, кто он, где он и зачем это все.
Поднявшись с постели, Винсент покачнулся, с трудом удержавшись на ногах. И с внезапной ясностью понял, что еще немного – и он точно станет психом, не отличающим, где реальность, а где мутный сон без сновидений.
Хотя в первые дни Винсент был даже рад. Те лекарства, которые ему кололи, действительно были способны отогнать всех демонов – и мозги тоже. Ему больше не снились кошмары, но и он сам перестал что-либо ощущать, а мысли напоминали неповоротливых жирных мух. И дни проходили, завернутые в плотный слой вязкого целлофана, не пропускающего внешний мир. Как будто он уже лежал в мешке для трупов, но при этом еще дышал.
Поэтому притворяться Винсенту было легко – пожалуй, даже слишком. И временами, когда он осознавал, что на полном серьезе не может вспомнить, что происходило днем, по спине пробегал холодок.
Хуже всего, конечно, бывало, когда приходили Фредерик или Фэй. Врать им оказалось чертовски тяжело, куда тяжелее, чем думал Винсент. Сколько раз он порывался смахнуть с лица маску и рассказать им все. Но ни один из них точно не одобрит его безумных планов. А другого варианта добраться до того, что ему нужно, он не знал. Винсент не видел смысла отмахиваться от демонов и предпочитал использовать любые средства, если в итоге, это поможет в борьбе с ними. Даже если потом придется пожалеть.
Но Винсент не думал, что Анабель приедет
