Зачем есть?.. – рассуждал конунг, – поесть я и дома могу, а вот такого вкусного вина – я уже вряд ли попью??
Бутылки, перед его глазами, ходили взад и вперёд, окорока летали, а мысли плясали.
Хальв вновь подошел к столу – за очередной добавкой.
– Подать чарку?.. – спросил виночерпий.
– Не против…
– Налить? – предложил тот же голос.
– А как же?!!
– Разбавить?
– Не надо!.. – отрезал конунг. – Спасибо приятель!.. – и он, тут же – одним махом, выпил.
Зная, что емкость пьющего, по римским законам не должна пустовать, тот же голос предложил:
– Добавить?
– Ага…
– Вам может быть с верхом?
– Может… – Хальв выпив, через какое то время, начинал пьянеть и погружаться в сон.
Конунг на протяжении всего праздника жил по курсу – быстро захмелев, он начинал медленно говорить и после небольшой добавки – отключался и мирно спал. Проснувшись, он не понимал: «Где он?..» Но сообразив, подзывал к себе, пробегающего мимо раба с подносом. Осушив несколько кубков, он начинал вновь пьянеть… что-то лепетать и уходил в очередную отключку.
Локки, увидев захмелевшего Хальва, решил к нему подойти.
– Заливаешь?..
– А то… – не внятно ответил Ирвинг.
– Уже опять, мямлишь? Не успел проснуться и уже готов??
Конунг отчетливо слышал вопрос и даже понимал его суть, но он, тут же, забыл его. Он осознавал, что его речь вышла из повиновения – это расстраивало его, однако он тотчас забыл и об этом и, обреченно склонив голову, уткнулся в свое предплечье и заснул.
Двое господ, не обращая ни какого внимания на странных приятелей, сыпали друг другу пошлые шуточки и анекдоты.
– А знаешь, какая разница между бутылочкой и милочкой?
– Догадываясь, но – всё же?
– Лишь в том, что одну затыкают пробочкой, а другую живчиком… – они весело захохотали, закусывая свои остроты куропаткой.
– А я смотрю, ты, всё также остаёшься верен излюбленному направлению в своей жизни – «по глубже завинтить живчика?»
Они опять дружно и весело засмеялись.
К ним, поздоровавшись, подошел человек в военном обличии.
– Аспар! – обратился к нему знаток пробочек, он держал в руке – теперь уже рябчика и вертел бедром пернатого направо и налево полный восторга. Бедро маленького рябчика больше походило на птенчика.
– Да, Апполоний, – согласился с его очередной шуткой Аспар, при этом широко улыбался.
– Удивительная вещь, – продолжал Апполоний Луций, махая бедром крылатого. – Птичка то – всего ничего, а вкусная!!! Максимильян, так звали, второго знатока и любителя анекдотов поддержал приятеля. И они теперь втроем – не сговариваясь, дружно захохотали.
Луций
