нет! Командир красных партизан, которого мы ловим, с бородой. Вот такая борода – небольшая. Но борода!
И тут Цветкова осенило. Он понял, что где-то рядом, поблизости, живет и воюет настоящий партизанский отряд, имеющий, наверное, связь с Большой землей, рацию, опытного, не раз воевавшего командира, настоящего комиссара…
А немец, пококетничав, понял, что если он расскажет о красных партизанах, то не выдаст этим свои фашистские военные тайны, и подробно, не таясь, пересказал Цветкову все решительно, что ему было известно об очень сильной, крупной, подрывающей минами железные дороги группе партизан какого-то знаменитого красного полковника, именуемого немцами Лбов.
И на карте показал острием карандаша те места, где Лбов со своими «разбойниками» взрывал железные дороги и сваливал под откос поезда.
– Ладно, убрать! – сказал Цветков, поднимаясь с пня, на котором сидел. – Обыщите только как следует!
Колечка Пинчук, к которому адресовался командир, немножко побелев, ткнул немца в бок стволом своего «шмайсера». Немец понял, лицо у него задрожало, Володя отвернулся. Через несколько минут за соснами прогремела короткая очередь автомата. В это время Цветков сказал Вересовой:
– Если еще один раз вы позволите себе дезертировать во время боя, я прикажу вас расстрелять. Нам в нашем рейде пассажиры не нужны, а трусы – тем более…
– Констинтин Георгиевич, – начала было Вересова, но он не дал ей договорить.
– Я вам не Константин Георгиевич! – сквозь зубы негромко произнес Цветков. – Я вам командир! Ясно? Идите выполнять свои обязанности, и больше ко мне не обращаться. Ваш начальник – военврач Устименко. Все!
Случившийся поблизости доцент Холодилин только головой покачал:
– Вот это да, вот это из песни: одним взмахом поднимает он красавицу княжну и за борт ее бросает в набежавшую волну. Вот это характерец!
– Не говорите глупости! – попросил Володя.
Когда колонна двинулась, Вера Николаевна пошла рядом в Володей. До сих пор она вздрагивала, глаза ее выражали ужас, а на щеках то вспыхивали, то погасали красные пятна.
– А я думала: вот начало моей военной биографии – партизанский отряд «Смерть фашизму», – сказала она негромко, и в ее голосе послышались Володе слезы. – Страх какой – расстреляем.
– Война! – стариковским голосом обстрелянного служаки ответил Володя. – Да вы не огорчайтесь, привыкнете. Всем поначалу страшно. Вот посмотрите, Холодилин наш – уж какой интеллигентненький, а сейчас молодец молодцом. Да мало ли… Держать только себя в руках нужно…
Вересова близко заглянула Володе в глаза и попросила:
– Помогите мне, если я испугаюсь! Крикните на меня! Я не хочу, чтобы это чудовище меня расстреливало.
– Да уж, конечно! – согласился Устименко.
– Вам смешно?
– Нет, нисколько.
Ему и в самом деле было нисколько
