вжала голову в плечи, виновато развела руками.
– Я такой еды никогда не видела. Дома только хлеб и кислое молоко, иногда сыр, – шмыгнула носом, – ты сказал – валяй к столу, я и поела.
– А-а… ну да, сказал, – согласился Александр, – так ты, значит, самая лучшая? – спросил он.
– Не-ет, у меня братья… Вот они настоящие саранчуки, – ответила девушка, осторожно отодвигая подальше пустые тарелки.
– Так, ещё и братья… ага… Ну, я вообще-то другое имел ввиду… Вот что, – Александр ловко бросил полотенце на вешалку, надел рубаху, – рассказывай, сколько тебе лёт, как зовут, откуда взялась и чём тут занимаешься.
Девушка устроилась на жёсткой лавке поудобнее, маленькие ладошки улеглись на колени и затараторила, как белка:
– Вот значит так – меня зовут Марфа, мне уже тринадцать лёт, мой папа извозчик, мама стирает бельё на пристани для матросов. У меня есть десять братьев и две сёстры, я самая старшая, помогаю маме по дому. Вот!
– А здесь-то как оказалась?
– Меня за долги отдали. Папа брал деньги в долг на новую повозку, да вовремя не отдал. Ну, мама и договорилась с госпожой Клеопатрой, матушкой госпожи Зины, что я поработаю пока у госпожи Клеопатры, пока за долг не рассчитаюсь.
– А госпожа Клеопатра не сказала, кем ты будешь работать?
– Обслуживать клиентов постоялого двора. Ну, полы помыть, пыль вытереть, застелить кровать.
– И расстелить?
– И это можно, – шмыгнула носом Марфа. Смотрела на Александра большими наивными глазами, ожидая новых вопросов. Он вглядывался в девушку, не очень-то веря в наивность, но так и не увидел притворства. В глазах читалось только удивление – чего это взрослый дядька такие глупые вопросы задаёт?
Александр взял со стола виноградину, кинул в рот. Нежная ягода раздавилась, едва придавил языком, рот наполнился сладким соком. Проглотил, бросил ещё одну.
– Велик ли долг?
– Ой, и не спрашивайте – сто тридцать золотых, во! – опять затараторила девушка, – нам ещё повезло, дали в рост только на пятьдесят монет. Вот тридцать папа отдал, теперь ещё зарабатывает. Это очень большие деньги, но зато теперь у папы новая повозка, от клиентов отбоя нет. Я здесь поработаю за пятьдесят золотых и вернусь домой, вот.
Когда Александр услышал про сто или сколько там, золотых, он чуть не подавился виноградиной – это же гроши! Один сапог императорского гвардейца стоит вдесятеро дороже. Закашлялся, на глазах выступили слёзы. Девушка немедленно принялась заботливо стучать маленькой лапкой по спине.
– Большое спасибо, ты мне очень помогла, – учтиво произнёс Александр, откашлявшись, – Марфа, тебе домой хочется?
– Ага, – кивнула девушка, – там братики, сестрёнки – весело.
– А кушать ещё хочешь?
– Нет, – тихо ответила Марфа, густо краснея.
– Ну,
