Этот пятидесятилетний мужчина был высок, строен, всегда чисто выбрит и очень нравился женщинам. По сути являлся карьеристом, и мечтал быстро подняться по служебной лестнице. И ему это во многом удалось, потому что в оперативной работе был настоящим профессионалом, мог дать толковый совет, а мог, в случае необходимости надавить на подчинённых. Он приветствовал Ерина кивком головы и беря под руку отвёл вглубь коридора для приватного разговора.
– Послушай Исан. Это у нас уже третий похожий труп. Я буду ходатайствовать о расформировании твоего отдела, или ты и твои люди начнёте работать. – шеф с трудом сдерживал злость. – Завтра в десять меня вызывают в главк на совещание по этим убийствам, и до этого времени у меня на столе должен лежать отчёт. Ты знаешь, что надо делать, не мне тебя учить. Выжимай из криминалистов всё что можно, отправляй людей опрашивать район и ни слова прессе. В городе должно быть спокойно и без паники.
Шеф уже повернулся уходить, но вспомнил:
– Исан, похоже у нас свидетельница есть, её осматривает доктор во внутреннем дворе. Кажется она видела убийцу. Она русская и тем более хорошо, что ты знаешь русский и английский. Так что сможешь с ней договориться, но особенно не дави, она в шоке. С охраной реши, но только с завтрашнего дня и только если она действительно что-то видела. В таком случае, её надо беречь, как единственного свидетеля.
Ерин кивнул и поспешил в комнату, где произошло убийство. Это была небольшая спальня, декорированная в светлых тонах, в которой находилось лишь огромный, зеркальный шкаф-купе от потолка до пола и от стены до стены, и широкая кровать с никелированной решёткой у изголовья. И к этому металлическому плетению шёлковым, белым шарфом были привязаны руки молодой девушки. Она была длинноволосой блондинкой, рот заклеен скотчем, лицо было чистым и уже спокойным, зато тело жестоко растерзано, всё в синяках и кровоподтёках, а самое жуткое-распоротый живот от солнечного сплетения до паха. Это страшное зрелище утвердило Ерина в мысли, что они имеют дело с серийным маньяком, и к двум, уже имеющимся убийствам прибавилось третье. От этого у него заныло под ложечкой, потому что понимал, что смерти будут множиться. Для спокойной Турции убийства в принципе были случаями из ряда вон выходящими, а уж серийные убийства с такими извращёнными деталями просто шокировали многих полицейских. Ежедневно они сталкивались с мелкими карманниками и матёрыми ворами в законе, с продавцами наркотиков, насильниками, с пьяными дебоширами – и то, в основном это были иностранцы. А тут третье тело с вырезанными сосками грудей и распоротым животом. Ерин подумал, что надо будет собрать всех, кто причастен к расследованию, и строго-настрого приказать не распространяться не только о деталях, да и вообще просить шефа наложить гриф секретности на это дело. Он первый раз столкнулся со столь сложной и хитроумной задачей. Многолетний опыт подсказывал, что мотивы убийств можно просчитать, но поймать хитроумного сумасшедшего будет очень трудно, потому, что он и сам не знает, когда в нём, в добропорядочном с виду человеке,
