на каждом шагу. А в Испании мандарины. И никому они не нужны. Рви и ешь – на здоровье! Съезжаем мы с дороги – деревья совсем рядом.
И я хлоп – налетел на камень. Машину вожу с 1993 года – ни одной аварии и ни разу колесо не пробивал. А тут мы подъехали к мандаринам, а колесо на ободе. Я жутко расстроился из-за того, что так неаккуратно заехал. И немного подрастерялся. В детстве я видел, как отец менял колесо. Даже помогал ему. Но это было 35 лет назад.
Леонид нисколько не переживал из-за случившегося и сразу сказал, что все это ерунда. Мы быстро поставили колесо-времянку. Основную часть работы взял на себя Леонид Викторович, а я только домкратом заведовал. Слуцкий смеялся и говорил, что надо рассматривать это как веселое приключение. Теперь я точно знаю, что колесо у машины он способен поменять.
А электрическую лампочку… Великий кутюрье Ив Сен-Лоран тоже говорил, что не способен выкрутить лампочку. И если она перегорит, то он будет сидеть в темноте, пока кто-нибудь не спасет его. Но я думаю, что творческие люди могут сидеть в темноте и придумывать что-нибудь интересное. У них голова все равно занята важными вещами. Поэтому им и не нужно лезть по стремянке за лампочкой».
Отец Людмилы Николаевны, ветеран Великой Отечественной, был плотником, краснодеревщиком, делал шифоньеры, этажерки ручной работы, ни в одном изображении не повторялся. И писал картины, как вспоминает мама Слуцкого, – они потом висели в их волгоградской квартире.
Квартира та, кооперативная, была по тем временам чудо как хороша. Трехкомнатная, 60 квадратных метров. В новом доме, построенном уже при Брежневе. Семья Слуцких получила ее в 1972 году, когда Лёне был год. Тогда же к ним из Краснодара переехала мама Людмилы, которую все в семье называли Марусей. Она к тому времени уже была на пенсии, поскольку Люда была младшей из трех дочерей. Причем с большой разницей с двумя старшими – десять и восемь лет.
«Квартира казалась мне огромной, – вспоминает Людмила Николаевна. – Думала – все, это наша жизнь, здесь Лёня женится, потом будем все вместе жить… Правда, платить за нее надо было очень много – 120 рублей в месяц. По нынешнему выражаясь, это была ипотека на 25 лет. Но Виктор зарабатывал неплохо, и жили мы хорошо. И машина была, «Волга» с оленем на капоте, и гараж…»
Плавная и благополучная жизнь молодой семьи резко оборвалась 7 марта 1978 года, когда Лёне было шесть лет.
Отец проболел недолго. Впервые он обратился к врачу с жалобами на сильные боли в груди в сентябре 1977-го. На самом деле болело легкое, а ему принялись лечить сердце. «Никто не додумался даже сделать флюорографию», – вздыхает Людмила Николаевна.
Боли продолжались, и однажды Слуцкие решили поехать в Москву, к серьезному профессору. Заплатили большие деньги. Вот там-то Виктору Борисовичу сделали все необходимые анализы.
Но было уже поздно. Рак легких в последней стадии. Пока лечили сердце, метастазы шли полным ходом. Профессор, поставивший диагноз, сказал: «Если
