удалось вернуть назад – и заодно получить новое средство пытать и контролировать Кэлен. Но тем не менее сейчас его куда больше интересовало обнаруженное в этой яме. Кэлен показалось, что он знает гораздо больше о том, что они отрыли, чем показывал это. Прежде всего его вовсе не удивила находка, как можно было бы ожидать. Он очень спокойно воспринял это открытие.
Приняв меры к тому, чтобы этот район был оцеплен и очищен от солдат регулярной армии, он строго приказал своим помощникам немедленно разыскать его, как только каменные стены будут взломаны и откроется доступ внутрь, чем бы ни оказалось это сооружение, скрытое под равнинами Азрита. И только после того как он удостоверился, что все поняли, чего именно хочет император от них в работе с этой находкой, его внимание переключилось на предстоящее открытие турнира. Он был намерен посмотреть некоторые игры и оценить некоторых потенциальных соперников своей команды.
Кэлен уже доводилось посещать с ним игры джа-ла. Она не испытывала радости от перспективы повторения этого, главным образом потому, что атмосфера насилия этих игр приводила его в буйное состояние, вызывая дикие плотские желания. Этот человек обычно и без того был страшен, способен на внезапные жестокие поступки, но когда находился в возбуждении после игры, то бывал еще более необузданным и импульсивным.
После первого совместного посещения игр в фокусе его развратной похоти оказалась Кэлен. Ее охватила паника, но затем она пришла к пониманию, что он способен сделать то, что собирается, и у нее нет никакой возможности остановить его. В результате она стала нечувствительной к ужасу оказаться под ним, примиряясь с неизбежным. Она отвела глаза от его развратного взгляда и переключила свои мысли на другое, уговаривая себя, что следует сдерживать свою ярость, пока не наступит подходящее время, когда эта ярость послужит какой-либо цели.
Но вдруг он остановился.
– Я хочу, чтобы ты узнала, кто ты есть, когда сделаю это, – сказал он ей. – Я хочу, чтобы ты знала, что я значу для тебя, когда сделаю это. Я хочу, чтобы ты возненавидела это больше, чем ненавидела что-то еще за всю свою жизнь.
Но ты должна вспомнить, кто ты; ты должна знать все, лишь тогда это будет действительно насилие… я имею в виду, худшее из всех насилий, что ты можешь испытать, насилие, которое даст тебе ребенка, в котором он будет видеть и напоминание, и чудовище.
Кэлен не знала, кем был этот упоминаемый «он».
– Чтобы это осуществилось, – сказал ей Джегань, – нужно, чтобы ты сначала узнала, кто ты есть на самом деле, чтобы это воспоминание преследовало тебя столько, сколько ты сможешь прожить, и вечно преследовало его, каждую минуту и при каждом взгляде на тебя.
Сама идея того, что потом насилие окажется для нее намного хуже, оказалась для него более важной, чем удовлетворение сиюминутных побуждений. Одно это многое говорило о его жажде мести и о том, как сильна была эта его страсть в отношении нее.
