все это обратилось в ничто.
Кара окунула кусок ткани в чашу с водой, стоящую на приставном столике. Вода стекала обратно, когда она отжимала ткань. Звук от каждой падавшей в чашу капли был очень резким, пронзительным и неприятным.
Расплывчатые очертания и тени, окружавшие Никки с того момента, как она начала распознавать их, теперь начали обретать грубую резкость. Цвета казались ослепительно яркими, а звуки пронзительно резкими. Дюжина свечей на ближайшем подсвечнике сверкали как двенадцать маленьких солнц.
Кара прижала мокрую ткань ко лбу Никки. Красный цвет кожаного костюма морд-сита беспокоил глаза Никки, так что ей пришлось закрыть их. Ткань на лбу ощущалась как колючая поверхность, терзающая ее незащищенное чувствительное тело.
– Есть еще и другие неприятности, – негромко сказала Кара доверительным тоном.
Никки открыла глаза.
– Другие неприятности?
Кара кивнула, прикладывая при этом ткань, обтирая с боков шею пострадавшей.
– Связанные с Цитаделью.
Никки бросила взгляд мимо изножья своей кровати на тяжелые, синие с золотом, шторы, прикрывающие узкие окна. Шторы были плотно задернуты, но внутрь комнаты не проникало вообще никакого света, и потому она решила, что снаружи ночь.
Вновь взглянув на Кару, Никки нахмурилась, хотя и без того была в тяжелом состоянии.
– Что ты имеешь в виду, говоря про неприятности с Цитаделью? Что за неприятности?
Кара открыла было рот, чтобы что-то сказать, но повернулась на шум, раздавшийся за ее спиной.
В комнату без всякого стука ворвался Зедд, его локти поднимались и опускались при каждом его широком шаге, простая мантия волнами развевалась за его спиной, как будто он местный король, заглянувший по его королевским делам. Никки подумала, что, в некотором смысле, так оно и было.
– Так она очнулась? – потребовал он ответа у Кары, прежде чем замер рядом с кроватью. Его волнистые седые волосы сейчас казались особенно растрепанными.
– Я очнулась, – ответила Никки, скорее самой себе.
Зедд резко замер, склонившись над ней с сердитым взглядом, желая все увидеть сам, будто не доверяя ее словам. Затем прижал к ее лбу кончики своих длинных костлявых пальцев.
– Твоя лихорадка прошла, – объявил он.
– А у меня была лихорадка?
– В некотором роде.
– Что ты имеешь в виду, говоря «в некотором роде»? Лихорадка и есть лихорадка.
– Не всегда. Твоя лихорадка была вызвана скорее воздействием неких сил, чем болезни. В этом конкретном случае, если быть точным, воздействием твоих собственных сил. Лихорадка была реакцией твоего тела на чрезмерную нагрузку. Примерно как кусок металла начинает нагреваться, когда его методично сгибают то туда, то сюда.
Никки приподнялась на локтях.
– Ты хочешь сказать, что у меня была лихорадка, вызванная тем, что Сикс сделала со мной?
Зедд расправил мантию на своих угловатых плечах.
– В
