слишком давит плечи,
Настанет миг, – я слез не утаю...
Ни здесь, ни там, – нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю!
Ни здесь, ни там
Опять сияющим крестам
Поют хвалу колокола.
Я вся дрожу, я поняла,
Они поют: “и здесь и там”.
Улыбка просится к устам,
Еще стремительней хвала...
Как ошибиться я могла?
Они поют: “не здесь, а там”.
О, пусть сияющим крестам
Поют хвалу колокола...
Я слишком ясно поняла:
“Ни здесь, ни там... Ни здесь, ни там”...
Последняя встреча
О, я помню прощальные речи,
Их шептавшие помню уста.
“Только чистым даруются встречи.
Мы увидимся, будь же чиста”.
Я учителю молча внимала.
Был он нежность и ласковость весь.
Он о “там” говорил, но как мало
Это “там” заменяло мне “здесь”!
Тишина посылается роком, —
Тем и вечны слова, что тихи.
Говорил он о самом глубоком,
Баратынского вспомнил стихи;
Говорил о игре отражений,
О лучах закатившихся звезд...
Я не помню его выражений,
Но улыбку я помню и жест.
Ни следа от былого недуга,
Не мучительно бремя креста.
Только чистые узрят друг друга, —
Мой любимый, я буду чиста!
На заре
Их души неведомым счастьем
Баюкал предутренний гул.
Он с тайным и странным участьем
В их детские сны заглянул.
И, сладким предчувствием ранен
Каких-то безудержных гроз,
Спросил он, и был им так странен
Его непонятный вопрос.
Оне, притаясь, промолчали
И молча порвали звено...
За миг бесконечной печали
Да будет ему прощено!
“И как прежде оне улыбались…”
И как прежде оне улыбались,
Обожая изменчивый дым;
И как прежде оне ошибались,
Улыбаясь ошибкам своим;
И как прежде оне безустанно
Отдавались нежданной волне.
Но по-новому грустно и странно
Вечерами молчали оне.
Эпилог
Очарованье своих же обетов,
Жажда любви и незнанье о ней...
Что же осталось от блещущих дней?
Новый портрет в галерее портретов,
Новая тень меж теней.
Несколько строк из любимых поэтов,
Прелесть опасных, иных ступеней...
Вот
