же на Западе (в развитых странах и международных экономических организациях) в 1980-х годах возобладал односторонний неоклассический подход к проблемам отсталых стран?
Это связано с тремя обстоятельствами. Во-первых, с описанным выше сдвигом в институтах и в экономическом мышлении в самих развитых странах.
Во-вторых, с тем, что в предыдущие десятилетия в отсталых странах получил распространение столь же односторонний неокейнсианский подход к проблемам развития, недостатки и пробелы которого вызвали естественную реакцию поиска альтернативного подхода.
В-третьих, мировой кризис задолженности и обострение социально-экономической ситуации располагают в пользу такой концепции, которая рекомендует меры, не требующие новых займов и обещающие быстрые результаты.
Наконец, следует признать (и это, возможно, самое главное), что у некоторой части стран Юга в итоге институциональных и материальных трансформаций 1950–70-х годов действительно были созданы необходимые предпосылки для рыночной либерализации и широкого включения этих стран во всемирную конкуренцию.
Противостояние Запад-Восток и Вашингтонский консенсус. В конце 1970-х – начале 1980-х годов гонка вооружений не ослабла, а усилилась, военная мощь СССР возрастала ускоренным темпом. В противоположность этому экономическая мощь советского госсоциализма снижалась, поскольку снижалась эффективность хозяйства.
Парадоксально, но и на Западе, и на Востоке, и на Севере, и на Юге примерно в один и тот же исторический период, несмотря на большие различия форм и степени, проявился однотипный глобальный институциональный кризис – кризис чрезмерного огосударствления хозяйства.
Это позволяет предположить, что у этого кризиса имеются общие глобальные основы.
Во-первых, эти общие основы можно видеть в изменении материально-технической базы хозяйства и в изменении характера и направления научно-технического прогресса.
Во-вторых, их можно видеть в сдвиге в системе человеческих ценностей и приоритетов: от государства к личности и семье, от стабильности к свободе, от равенства к развитию, от единообразия к плюрализму и т. д.
В-третьих, произошел глубокий сдвиг в уровне и структуре потребностей, в самом образе жизни, к которому стремится большинство либо значительная часть населения.
В результате разветвленный государственный контроль повсюду из опоры развития экономики превратился в его оковы.
В 1978 г. партийно-государственный аппарат КНР, глубоко потрясенный перед этим «культурной революцией», начал реформу, состоящую в децентрализации управления и переходе крынку.
Двумя годами позже развернулась борьба за рыночные реформы в Польше.
В СССР нерешительные шаги к реанимации полурыночных реформ Косыгина (1965) были сделаны в 1983 г.
Ведущие идеологи, политики и финансисты находившихся у власти в США, Англии,
