ь богатством лесных звуков, и вдруг ее схватили и потащили куда-то в джунгли – партизаны, или как их там. Они завязали ей глаза и не снимают повязку уже несколько часов, хотя в этом аду она давно потеряла счет времени.
Они волокли ее в самую чащу, по шипам и колючкам, впивающимся в ноги. Солнце сожгло ей кожу до волдырей, муравьи искусали лодыжки.
Главарь по имени Дуэно приказал изменить ей внешность. Эмили отрезали волосы и вылили на голову жидкость с запахом отбеливателя – для того, наверное, чтобы она меньше походила на женщину, о пропаже которой заявит администрация курорта. О господи, о пропаже! От одного слова становится дурно.
Эмили доводилось читать, как за границей похищают американских туристов, но она и подумать не могла, что ей угрожает похищение, потому что это случается с другими, с богатыми, а она простой компьютерный оператор. Да она три года экономила каждый цент, чтобы скопить денег на путешествие!
Повязку сорвали с ее глаз, мужчины расступились, и Эмили увидела впереди какие-то постройки – скорее всего, лагерь. В этот момент грубая рука толкнула ее в плечо. Она вздрогнула и упала на четвереньки. К ней подошел главарь, Дуэно, выделявшийся среди прочих ростом и хорошей одеждой. Его лицо было закрыто, и если что, она при всем желании не смогла бы его опознать.
– Вы хотите домой, миз Бейкер?
– Да. – Откуда ему известно ее имя?
– Назовите пароли для системы «Сорскон». – Как он узнал, где она работает? Надежда на то, что это какое-то недоразумение, мигом испарилась.
– Не могу, я их не помню. – Ночью накануне отъезда она из соображений безопасности сменила все пароли, а дома распечатала их и приклеила листок у себя под столом.
– Что ж, будь по-вашему. – Он отвернулся. – Не кормить ее и не давать воды, пока не сообщит нужную нам информацию.
Сутки спустя Эмили только еще более ослабела, но рассказать то, чего не знает, все равно не могла.
Следующим утром Дуэно вернулся:
– Ну что, вспомнила?
– Нет. Как я тебе вспомню? – огрызнулась Эмили со смесью страха и злости, жгущих ее, как огонь жжет лес во время пожара.
Дуэно дал ей пощечину и повторил вопрос. Она молчала, и сколько ее ни хлестали по щекам, все было впустую. Тогда главарь велел своим подручным избить ее, связать и бросить в яму. Остаток дня Эмили провела в темной сырой тесноте, отчаянно пытаясь растянуть веревки на руках и ногах, и к вечеру ей это почти удалось. Когда один из троих тюремщиков напился и уснул, она решила, что пора действовать.
– Эй! Мне нужно в туалет! – крикнула Эмили.
Один бандит вытащил ее из ямы и развязал ей лодыжки.
– У тебя две минуты! – предупредил он, глядя на нее мрачными черными глазами, и подтолкнул Эмили к ближайшим зарослям, не заметив, что веревка на руках едва держится.
Впервые после пленения в груди Эмили встрепенулась надежда. Зайдя за кусты, она отбросила веревку и стремглав помчалась в лес.
Двое суток она скиталась в джунглях, все время со страхом ожидая, что бандиты вот-вот нагонят ее, схватят и снова бросят в яму. Наказанием за побег ей, несомненно, будет смерть. Ела она какие-то ягоды, по счастью оказавшиеся неядовитыми. На третий день Эмили, изможденная, грязная и голодная, выбралась из джунглей и увидела впереди океан и суда под погрузкой. Сердце радостно забилось в груди. Она стала наблюдать и ждать темноты, чтобы незаметно пробраться в порт. Обращаться за помощью к местным властям ей казалось опасным, поскольку те, как она полагала, могли быть подкуплены бандитами.
Вечером, когда суета в порту улеглась, Эмили вышла к берегу. У причала стоял сухогруз с английским названием, следующий в Главстон, штат Техас, – это она прочитала на информационном стенде. Ей удалось проникнуть на борт и спрятаться в одном из отсеков, забравшись в большой пустой контейнер, где она и просидела всю ночь. Несмотря на усталость, спать Эмили не могла – страх и возбуждение не давали сомкнуть глаз. На рассвете поблизости зазвучали голоса, и вскоре судно отчалило. Началась изматывающая качка, желудок возмущенно урчал, требуя пищи. И в самом деле, сколько дней она уже не ест по-человечески? Пять или шесть?
В какой-то момент Эмили вдруг почувствовала, что задыхается, будто воздух стал густым и вязким. Ей казалось, что стенки ящика давят на нее, смыкаются вокруг, не давая пошевелиться. Нет, только не это. Нельзя паниковать, нельзя позволять своим мыслям возвращаться в джунгли, в яму, где она сидела, голодная и избитая. Эмили невольно всхлипнула и смахнула непрошеную слезинку. Боже, хоть бы они скорее доплыли и у нее хватило сил выдержать все это. Наверное, уже недолго осталось, скоро она будет дома. Американский берег совсем близко, она чувствует вкус свободы.
А вдруг она ошибается?
Надежду она черпала в уверенности,
