с досадой сказала она в трубку. – Опять никого. Сама ты ку-ку! Тут у кого хошь крыша сдвинется… Но я же слышала! Что я, вообще, по-твоему? Ладно, пусть ходит, не жалко. Главное, дверь запереть. Какое, к черту, привидение? – закричала она. – Ты что, совсем? Мертвяки не ходят, живых надо бояться. Светка говорит, плохое место, гнилая земля, когда-то кладбище было. Всегда холодно, а теперь она еще и экономит… Конечно, всю домину обогреть никаких бабок не хватит. Вот и приходится греться… – она хихикнула. – Ну, ништяк, мы с тобой скоро отметим мое освобождение. Как там наши? Глеба Ростик? Женился? Да ты что! На ком? На Ленке? Она же уродка!
Девушки болтали еще примерно час. Ирка рассказывала новости, Тина живо комментировала. Она вышагивала по комнате, размахивала в такт рукой, подливала себе коньяк, пила за здоровье подружки, за успех, за стоящих мужиков, за любовь. За упокой Севки… Пусть земля ему пухом, нормальный мужик был и не жадный, правда, с закидонами… Да сейчас все с приветом! Вся семейка с закидонами… Мамаша вот тоже. Она бросала взгляд на фотографию в серебряной рамке на тумбочке. И за Колю – ейного мужа, которого э-э-э… эта… этот изверг свел в могилу. Светка говорит, добрый был, размазня, ни рыба ни мясо, вот она его и гнобила. А после смерти Севки, говорит, чисто потерялся. А теперь они вместе приходят к ней, а она опр… ор… оправдывается. Ночью! Бр-р-р… Кошмар! Так ей и надо! А утром на ногах не держится, худая, зеленая, шмотки висят, как на вешалке, ходит, за стенку цепляется…
Она потянулась за бутылкой.
– Мы завтракали сегодня, так она зудела, воспитывала, – вспомнила с хохотом. – Не сдержалась, наорала. Она ж меня ненавидит! Припадок начался, аж скорчило ее. Смотрит на меня, в глазах ненависть, могла бы, живьем сожрала! А я ей с усмешечкой: «Ада Романовна да Ада Романовна, как скажете», а ее прямо колотит, прямо корчит. Так ей и надо, садюге! Вика прибежала, шестерка драная, на меня волком зыркает, ей таблеточки сует… А я как ни в чем не бывало… э-э-э… ноль внимания, пью себе кофеечек, тостик, джем… А эту падлу, которая по кор-р-ридору, я вычислю! Ты меня, Ир, знаешь, я как что задумаю… Я засаду устрою… а чего? Тут шкаф стоит здоровенный, китайский, в драконах – пустой, я проверяла, только дверцы сильно скрипят. Ой, да брось ты! Какие погубленные души? Меньше туфты смотри про экстрасенсов. Ты думаешь, я совсем с катушек слетела? И Светка говорит… Неспроста, сразу поверила, говорит, запирайся на ночь… Ну и дурища! Носит же земля таких дур! Кто? Светка в коридоре ходит? – Тина расхохоталась. – Может, и Светка! Как луна, так ее и водит, а потом ни фига не помнит. А что, нормальненько! Ага! Точняк!
Тина снова подошла к двери, прижалась ухом, прислушалась. Из трубки долетало чириканье, и она досадливо поморщилась – Ирка ей надоела. Буркнула, перебивая:
– Ну ладно, привет, подруга! Я баиньки.
Она выключила телефон, прилегла на неразобранную постель. Щелкнула пультом, вспыхнул
