Вот как раз этот перекресток проезжала. Пыталась понять, когда это случилось: до того, как я выехала из салона, или после. Ты не дал.
– А что это меняет?
– Ничего. Просто мне было интересно. Знаешь, если такую ерунду надо объяснять, давай проедем.
– Да не надо объяснять, – пожал могучими плечами Нарик. – Это ты заводишься, а не я. Ну, и чем дело кончилось? С этими, которых сбили.
– Не поняла. Увезли.
– Если с головой накрывают простыней – то все, – деловито объяснил Нарик. – Накрыли?
– Вроде нет, хотя я этого не видела. То ли не показали, то ли ты помешал.
– Сказали-то что?
– Что-то про реанимацию.
– Да, ты не в форме. Реанимация – это не морг. Ну что, поговорим об этом? – его небольшие темные глаза смотрели уже насмешливо.
– Вот странно мне твое удивление, – Ксения перевернулась и легла на его широкую грудь. – Ты считаешь, я не способна на сочувствие и сопереживание?
– Ну, как-то так. Не очень ты смахиваешь на мать Терезу.
– Ох. Прям приговор. А вот надену длинное платье, завяжу белый платочек – и буду вылитая мать Тереза. А вот ты как ни рядись, все равно будешь Нарциссом, совершенно верно придумал ты себе имя, товарисч Петя Иванов.
– Это не имя, просто рабочий псевдоним. Как у всех моделей. А не потому, что мне стыдно быть просто Петей Ивановым. Я люблю своих родителей, их фамилию и имя, которые они мне дали. Слушай, у нас сегодня все пошло как-то не так.
Он сдвинул ее и попытался встать.
– Ну, конечно. Так я тебя и выпустила! Еще посмотрим, кто на самом деле из нас не в форме и хочет тупо сачкануть.
Ксения одним движением уложила парня на место, крепко сжала его предплечья.
– А теперь попробуй выбраться!
– Не буду. Ручки у тебя, конечно, нежные, но они железные. Чувствую, завтра придется синяки замазывать.
– И не только. У меня ногти никогда не ломаются. Возможен только аппаратный маникюр. Я люблю острые концы.
– Ни боже мой! Не пугай меня увечьями. Мне платят за целостность натуры.
Он прижал Ксению к себе, закрыл губами ее неподатливый рот с ядовитым язычком. Она гадюка, поэтому он боится ей надоесть. Он проще, несмотря на свою врожденную и приобретенную с помощью профессионалов экзотическую внешность.
Они занимались любовью, ходили вместе принимать душ и опять занимались любовью. Иногда ели, пили. Он уже засыпал, когда Ксения прошептала в ухо:
– А давай что-нибудь придумаем… Новое.
– Потом. Я сплю. Мне рано вставать.
Засыпая, Нарцисс думал о том, что, кажется, это начинается. Ей скучно даже любовью заниматься, как обычные люди. Ей нужны какие-то выверты. А он не уверен, что ему это нужно. А она… нужна. Ее хочется удержать.
Глава 7
На этот
