города.
Сейчас, по истечении многих лет, я все больше убеждаюсь в том, что у нас с мамой в то немыслимое время был Ангел-Хранитель! Могу привести несколько примеров, подтверждающих это предположение. В конце сентября 1941 года по просьбе родственников моего отчима – семьи известного академика С. И. Вавилова, которые собирались эвакуироваться, – мы перебрались в их квартиру, дабы сохранить ее. Находилась она в академическом трехэтажном особняке по Биржевой линии Васильевского острова вблизи ГОИ (Государственного оптического института). Через несколько дней после того, как мы перебрались туда, нам пришлось вернуться в свою квартиру, чтобы забрать вещи. То, что мы там увидели, повергло нас в шок. Во дворе нашего дома, куда выходило окно нашей девятиметровой комнаты, взорвалась авиабомба. Невозможно передать словами, во что превратились окно и мебель комнаты. А, если бы в ней в тот момент находились мы?! Выходит, что Вавиловы, сами того не предполагая, спасли нам жизнь!
Вскоре после нашего переселения мы с мамой пошли пешком через Тучков мост проститься с уезжающей в эвакуацию семьей маминой сестры Норы. Жили они на углу Кронверкской и Пушкарской улиц Петроградской стороны. Путь был неблизкий, но в это время обстрелов и бомбежек (последние проводились преимущественно ночью) не было. Недолго побыв у них и простившись, мы двинулись домой. Вслед за нами неслись жалобные крики двухгодовалой дочки Норы, Ольги: «Хеба, хеба!» В то время, когда мы возвращались по правой стороне Большого проспекта и находились в районе Введенской улицы, начался артобстрел. Какой-то мужчина посоветовал нам немедленно перейти на другую сторону и спрятаться в аптеке. Через ее окно мы увидели, как один из снарядов разорвался там, откуда мы успели уйти, следуя совету незнакомца! В тот момент мы даже не осознали, какую неоценимую услугу оказал нам тот неизвестный человек! К счастью, артобстрел продолжался недолго, и мы благополучно вернулись домой.
Зловещее предзнаменование
В первые же дни сентября, сразу после того, как немцы замкнули кольцо блокады, они разбомбили Бадаевские продовольственные склады, не только разрушив их, но и вызвав грандиозный пожар. Он был прекрасно виден нам, хотя мы находились на Университетской набережной Васильевского острова. Несмотря на многокилометровую удаленность пожара от нас и как бы загораживающее от него высокое и протяженное здание Адмиралтейства хорошо были видны поднимающиеся над ним языки темно-красного пламени и густого смолисто-черного дыма! В тот момент я, да и многие другие жители Ленинграда, до сих пор даже и не знавшие о существовании Бадаевских складов, почувствовали приближение неизбежного голода! Хотя некоторые историки и сейчас преуменьшают последствия этого события для города, тот страшный пожар стал для нас зловещим предзнаменованием. Действительно, вскоре еще больше начали урезать нормы хлеба и других редких продуктов по карточкам, и ни о каких их запасах в нашей семье теперь не могло быть и речи, а после съеденного хлеба не оставалось ни крошки! Даже
