в Сент-Джайлсе слишком малы для своего возраста.
Собака вздохнула и плюхнулась в углу у очага.
Веки ребенка отяжелели от усталости. Уинтер старался не потревожить его, раздвигая тряпки. Обнажилась маленькая, с выпирающими ребрами грудь, почти посиневшая от холода.
– Эллис, принеси-ка одеяло и согрей его у огня, – велел Уинтер.
– Его надо искупать, – прошептала служанка, когда вернулась с одеялом.
– Да, – согласился Уинтер, – но, думаю, это подождет до завтра. Утром мы как следует вымоем его.
Если, конечно, ребенок переживет ночь.
Уинтер убрал последний лоскут тряпки и помедлил, вскинув брови.
– Думаю, лучше тебе закончить это, Эллис.
– Сэр?
Он завернул спящего ребенка в теплое одеяло и повернулся к служанке.
– Это девочка.
Леди Маргарет Рединг – а для близких друзей просто Мэгс – вошла в тот вечер в бальный зал леди Лэнгтон и специально не стала оглядываться по сторонам. Во-первых, она знала большинство тех, кто был на балу: самые сливки лондонского общества, включая ее брата Томаса и его жену. Известные члены парламента будут с хозяйками светских салонов и парочкой несколько сомнительных леди или джентльменов. Среди этих людей она вращается почти пять лет со своего первого выхода в свет – обычный список приглашенных на подобное светское событие.
Но это не единственная причина, по которой она не стала глядеть вокруг. Нет, куда благоразумнее было не глазеть на него на манер какой-нибудь по уши влюбленной дурочки. Она пока еще не готова к тому, чтобы все – включая брата – узнали об их связи. Пока что это была восхитительная тайна, которую она свято оберегала. Как только они объявят о своей помолвке, это сразу же станет всеобщим достоянием. А Маргарет хотелось, чтоб он еще какое-то время принадлежал только ей.
А какова третья причина, почему она не всматривалась в толпу? Ну, она самая простая из всех: первый миг, когда она видит его, всегда так чудесен. Всякий раз она испытывает восторженный трепет. Мелкое дрожание в животе, легкое головокружение, слабость в ногах. Мэгс хихикнула. Не мистер Роджер Фрейзер-Бернсби, а просто болезнь какая-то.
– Вижу, ты сегодня в хорошем настроении, Маргарет, – пробормотали позади нее сочным баритоном.
Она обернулась и увидела своего старшего брата Томаса, улыбающегося ей.
Как забавно. До недавнего времени – в сущности, до своей женитьбы в прошлом декабре на Лавинии Тейт – Томас никогда ей не улыбался. Во всяком случае, искренне. Светская улыбка, разумеется, не в счет. Как ведущий член парламента и маркиз Мэндевилл, Томас прекрасно сознавал, каким должен представать перед людьми. Но после вхождения Лавинии в семью Рединг Томас стал другим. Он счастлив, дошло сейчас до Мэгс. Уж если любовь смогла изменить такого правильного и чопорного мужчину, как ее старший брат, то подумать только, что она может сделать с нормальным человеком!
– Ой! А Лавиния тоже
