style="font-size:15px;"> Еще у одного чучела, кое-как изображающего степняка на коне, отлетел в сторону небольшой щит, а Василий Скопин-Шуйский, малость припоздавший со своим выстрелом, белозубо улыбнулся и с явным удовольствием погладил простецкого вида пищаль, выделанную для государя-наследника в царских мастерских Александровской слободы. Без каких-либо узоров, украшений и с прикладом необычного вида. Да что там приклад – стенки у ствола были такие тонкие, что и стрелять-то страшно: а ну как металл разорвет? То ли дело привычные самопалы: ложи всячески изукрашены, стволы из железа кованого, толстостенного, да и калибр вполне хорош – мало у кого внутрь дула большой палец не пролазит. Тяжеловаты, правда, просто так с рук не стрельнешь… Зато надежные! Особенно те, что с фитильным замком, у которого, как известно, и ломаться-то особо нечему.
Буфф!
– Смазал.
Тарх Адашев досадливо покривился:
– Все привыкнуть не могу. Прямо не пищаль – пушинка какая-то!..
– Ружье.
Слегка поклонившись своему господину, свитский тут же поправился, а Дмитрий, взвесив пятикилограммовую «пушинку» на руке, тихо хмыкнул и вытянул из небольшой сумки бумажный цилиндрик с уже отмеренным зарядом и увесистым шариком пули. Скусил верхушку, сыпанув пороха на запальную полку кремневого замка, и одним движением задвинул крышечку на полке, уберегая крупные гранулы горючего порошка от ветра и высыпания. Вытряс остальной порох в пованивающий свежим нагаром дульный срез, перевернул цилиндрик донышком вверх и вдавил его туда же, поработав затем деревянным шомполом. Тихо щелкнул курок, вставая на боевой взвод…
Буфф!
Многострадальное чучело-всадник отчетливо покачнулось, но падать и не подумало. Пропустив мимо ушей немудреные славословия Большой свиты, Дмитрий упер ружье прикладом в землю и с непонятным для окружающих выражением лица оглядел овальную мушку и исходящий легким дымком дульный срез.
«Ну и куда здесь пришпандорить штык? А главное – как?»
Собственно, крепить пока было нечего, потому что он еще не определился с самим штыком – вернее, с тем, каким именно он будет. В пользу плоского штык-ножа была его высокая универсальность: и колоть им можно, и резать, а при нужде и как инструмент вполне ничего (за отсутствием нормального, разумеется). А в пользу четырехгранного «шила» были его простота и технологичность вкупе с более высокой надежностью.
– Добрые самопалы.
Глянув на боярина Канышева, незаметно для свитских подкравшегося к месту их развлечений, царевич проследил направление его взгляда и внутренне поморщился при виде сиротливо лежащей пары седельных пистолей. Потому что это был, так сказать, «дипломный проект» одного из его самых толковых личных учеников, не без оснований претендовавшего на гордое звание токаря-станочника. И слесаря. И немного столяра. Одним словом – мастера-оружейника…
«Хрен ему, а не звание и личное клеймо! Говорил же – никакого украшательства, максимум надежности
