определить, но которого прикосновение к себе непрерывно чувствуешь, ибо ты связан с этим организмом непрерывной пуповиной.
Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России.
А главное все-таки: люби, люби и люби свое Отечество. Ибо любовь эта даст тебе силу, и все остальное без труда совершишь.
Историческое значение каждого русского человека измеряется его заслугами Родине, его человеческое достоинство – силою его патриотизма.
У народа есть душа, к которой надобно приобщаться для того, чтобы разуметь ее! Нет, преобразователи ее и просветители видят в ней только известную величину, известную данную умственной силы, над которой требуется производить опыты. И притом какая удивительная смелость и самоуверенность! Требуется во имя какой-то высшей и безусловной цели производить эти опыты обязательно и принудительно!! Как производить их – в этом самом учители не только сходятся – в твердом намерении действовать на мысль и развивать, развивать ее! Напрасно возражают им слабые голоса, что у простого человека не один ум, что у него душа есть, такая же как у всякого другого, что в сердце у него та же крепость, на которой надо строить всю жизнь свою и на которой до сих пор стоит у него церковное строение… Нет, они обращаются все к мысли и хотят вызвать ее к праздной, в сущности, деятельности, на в опросах, давно уже легко и дешево решенных самими просветителями. Какое заблуждение!
Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так он и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство.
Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…
Народ разделился на патриотов и предателей, и никто не в силах отличить одних от других.
Законную степень народной мудрости, составляющую принадлежность любви к Отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания; одно есть добродетель, а другое порок или зло, задерживающее движение прогресса, требующего, по моему крайнему разумению, прежде всего принципиального равенства народов.
Патриот – это тот, что кричит громче всех, не зная, из-за чего, собственно, крик.
Нам особенно нужны хорошо
