Милиция? Наталья понимала, что подозрения Одинцова не лишены логики и здравого смысла. Оказывалась, что не всё ещё в деле с наследством ясно и понятно. Первый раз в жизни Наталье так крупно повезло, и всё равно её продолжало преследовать чувство неуверенности в том, что всё это чудо не закончится также внезапно, как внезапно на неё свалилось это наследство.
Она бродила по дому, и ей казалось, что внутри её что-то меняется, что-то растёт, становится большим и сильным. Это было её внутреннее, её настоящее я. Человек, у которого есть такой дом, может не бояться таких людей, как Старожилов или Углицкий. Жаль, что кроме дома, дядюшка не оставил никаких денежных средств. Если бы к дому прилагались ещё и деньги, тогда можно было бы забыть о работе, и пожить какое то время в своё удовольствие.
Наталья исследовала столовую. В кухонных шкафах она обнаружила несколько сервизов. Все ложки и вилки были из серебра. Особенно ей понравился набор бокалов из тёмно-синего стекла. Она взяла один бокал и продолжила изучение столовой, держа его в руке.
– Красивая вещь. Но чего-то в ней явно не хватает. Думаю, что французского вина.
В столовую незаметно вошёл Одинцов.
– Кстати я уже вижу в баре кое-что подходящее, чем можно наполнить эти прекрасные бокалы, – Одинцов достал такой же бокал.
– Ты, не слишком ли расхозяйничался в чужом доме?
– Прости за наглость, но не отметить хоть как-то такое событие, как получение наследства, да ещё такого, было бы верхом занудства и жлобства.
– Я боюсь, что вино, которое здесь есть, слишком дорогое, чтобы его можно было пить, предварительно не узнав его историю.
– А я вижу уже початую бутылку. Давайте ваш бокал.
Наталья протянула свой бокал. Как показалось, Одинцову взгляд её несколько потеплел, и в нём появилась какая-то игривость. Одинцов налил вино в её бокал, а потом наполнил свой.
– За тебя и твою удачу, – сказал тост Одинцов.
Наталья осушила сразу бокал, а Одинцов смаковал напиток долгими глотками.
– Чудесная вещь, – сказал он.
– Ты странный.
– Почему?
– Я не могу понять то ли, ты, нарочно кривляешься, строя из себя рубаху-парня, то ли это твоё обычное поведение?
– Я не люблю из себя что-то строить и стараюсь быть таким, какой я есть.
– А кто ты по профессии?
– Учитель географии.
– Вот почему ты сказал, что любишь путешествовать?
– Да. Хотя это трудно назвать путешествием. К сожалению, времена путешественников и первооткрывателей прошли. Я видимо родился слишком поздно.
– А когда бы ты хотел родиться?
– Во времена Колумба, конкистадоров, Марко Пола.
– А ты – романтик.
– Это недостаток?
– Не знаю.
По дому прокатилась трель колокольчика. Наталья вздрогнула.
– Что это?
– Кажется,
