школьную форму и повесив ее на спинку стула, пошел на кухню.
– Садись обедать, – позвала мать, накрывая на стол.
– О, котлетки! Это я люблю! – деловито вымолвил парень и, повернувшись к рукомойнику, стал мыть руки.
Мальчик заканчивал обедать, когда с улицы донесся крик:
– Гошка, выходи на улицу, пойдем кататься с горы! – кричала невысокая чернявая девочка, стоя у забора усадьбы и теребя в руках рукавички. У ног ее стояли санки.
– Подруга дней твоих суровых пришла. Опять до вечера пропадешь? – улыбнулась мать.
– Не…, мы часок покатаемся, и приду, уроков много задали, – протянул Гошка и высунул голову в форточку.
– Сейчас выйду! – крикнул он и минут через пять показался в дверях с зимним самокатом в руках. Пройдя к калитке дома, парень по-деловому отодвинул засов и, протиснувшись в образовавшийся проход, зашагал вдоль улицы. Девочка шла следом.
– Зима в этом году такая красивая! – восхищалась Ольга. – Так много снега! Солнце такое яркое!
И действительно, мороз, и солнце превращали окружающий мир в сказку! Деревья, покрытые толстым слоем снежного серебра, искрились на солнце всеми цветами радуги! Сугробы вздымались огромными пушистыми шубами, украшенными миллиардами брильянтов, так что глазам было больно смотреть на всю эту роскошь!
Дети долго забирались на сопку, чтобы потом испытать восторг от быстрой езды: Гошка – на самокате, который сделал сам из трех старых коньков, а Ольга – на санках, сваренных для нее отцом на заводе. Полозья были тонкие, поэтому санки скользили так же быстро, как и самокат на своих трех коньках.
– Дурак, отстань! – кричала Ольга, несясь с горы.
Гошка пытался столкнуть подругу самокатом, но пока это ему не удавалось. И вот, наконец-то, к большой радости парня, полозья санок сцепились с коньками и понеслись вместе, набирая скорость.
Поворот!.. Друзья вылетели из самокаток и… головами врюхались в огромный пушистый сугроб.
– Дурак! – кричала Ольга, отплевываясь от снега.
– Сама дура! – хохотал Гошка, вытряхивая из шапки снег.
– Псих, ненормальный! Я все Наде расскажу, она тебя побьет!
Надя была старшей сестрой Гошки и всегда заступалась за младших ребятишек во дворе, если их обижали ее братья – Юрка и Гошка.
– Оль, ну ты чего, обиделась что ли? Уж и пошутить нельзя! Тебе что, больно? Покажи, где болит? – тараторил мальчик, отряхивая Ольгу от снега. – Ну не сердись, я больше не буду так делать! Приходи сегодня к нам, я тебе что-то покажу…
Ольга, надув губы, кивнула головой и, забрав санки, снова полезла в гору. Друзья съехали с горы еще раза три, и пошли домой: пора было делать уроки, да и стемнело уже.
Ольга с Гошкой дружили с самого детства. Гошка воровал для подруги в собственном саду зеленый крыжовник, который так любила Ольга, и который не разрешала трогать его мать. Сад стерег красивый, злой волкодав, поэтому мать знала, что никто чужой не мог туда проникнуть и чьи это проделки. Кроме Гошки таскать фрукты и ягоды было некому, за что ему и попадало частенько.
– Гош! Расскажи, как ты на кладбище ходил! – попросила Ольга, когда они возвращались домой.
– Чего пристала! Это ведь давно было, летом. Сто раз рассказывал, ну, сколько можно! – отмахнулся он.
– Все равно интересно, расскажи! – не отставала девочка.
– Да ладно, слушай… Короче, мы с пацанами поспорили, что тот, кто не побоится ночью на кладбище придти и там до утра остаться, тот будет атаманом в «казаках-разбойниках». Когда вечер наступил, я пошел в условленное место, но салаги сдрейфили и никто больше не пришел. А жутко кругом, темнеть уже начало…
– Ой, как страшно!.. – прошептала Ольга.
– Ага, это тебе страшно, – ухмыльнулся Гошка, – да тем салагам, что спорили! А мне дак чего бояться?
– Да, – закивала головой Ольга, – ты с самого детства ничего не боишься! За это тебя все ребята во дворе и уважают!
Гошкин рот расплылся до ушей. Ему было приятно слышать о себе доброе слово, даже из уст девчонки.
И действительно, с раннего детства Гошка был авантюристом и искателем приключений. Он никогда ничего и никого не боялся, поэтому ребята во дворе и признавали в нем лидера, ходили за ним по пятам, а он придумывал всевозможные приключения. Так ему было интереснее жить.
– Ну вот, натаскал я травы в яму, да и заснул там. Долго спал, пока меня сторож не нашел случайно, да как вжарит крапивой, я аж подскочил спросонья, да бежать! Просто смех! Бежит за мной с этим веником, ругается, на чем свет стоит
