style="font-size:15px;"> – Терпение и труд даже тролля перетрут, – пробормотал я, – хотя он может и отомстить.
Потерев ушиб, я обтёр тролличью ногу травой и взвалил на плечо. Подобрал саблю и двинулся в обратный путь. Дядя обещал добыть съестных припасов, и я искренне надеялся, что он сдержит слово. Иначе, боюсь, не совладаю с собой и сожру тролличью ногу сырьем.
Подумав, а не забрать ли мешок, вдруг дядя заругается, я обернулся. Тролль уже не лежал, а сидел, держа в руках пресловутый мешок и с обидой смотрел на меня. Его глаза светились в темноте, поэтому насчет обиды, я уверен.
Вместо того, чтобы бросить ногу, кинуть в него саблей и пуститься наутёк, я дико заорал:
– Я смелый оборотень, лучше не подходи! – и в подтверждение своих слов, состроил страшную рожу.
– Вижу, – печально произнес тролль. – Моя нога у вас на плече доказывает, что вы смелый. Ошейник на шее, что вы оборотень.
Я выронил саблю, а потом и ногу. Тролличью, естественно. Челюсть подвязывать было поздно, она висела до живота.
– Тролли не разговаривают, – неуверенно пробормотал я.
– Не могу согласиться с вашим утверждением. По большой части, тролли действительно крайне бестолковые и невежественные, но на полном отсутствии речи я бы всё же не настаивал.
– Хорошо, не буду, – согласился я.
А что оставалось делать? Трудно спорить с троллем о том, что он не разговаривает, когда он сам говорит тебе о том, что разговаривает.
– С моей стороны крайне невежливо не представиться. Меня зовут Евлампий, – начал тролль, – а теперь позвольте спросить, зачем вам понадобилась моя нога?
Я несколько раз открыл и закрыл рот.
– Конечно, я понимаю, – продолжил тролль, – что со временем она отрастет заново, но до тех пор мне будет трудно добывать пропитание. К тому же, брать чужое без спроса – очень невежливо. А бить по голове без предупреждения сущее варварство. Она, хоть и каменная, но очень даже болит.
– Простите, – заикаясь, с трудом выговорил я.
После отповеди Евлампия стало стыдно. Понимаю его обиду. Прибегает неизвестно кто посреди ночи, бьет дубиной по голове и отрезает ногу. В такой ситуации сложно не расстроиться.
– Простите, – повторил я. – Я не знал, что вы… Ваша нога мне нужна…
Еще чуть-чуть и я начну картавить, а потом совсем потеряю дар речи.
– Мне… Мы… мы хотели печёно троллево колено приготовить, – справился я.
– Высокая кухня, – догадался Евлампий, – понимаю. Что ж, успокаивает, что вы сделали это не просто так, а ради кулинарного искусства.
Я не нашелся, что ответить. В голове крутилась высокопарная чушь. В академии, я слышал сотню искушенных в пустых разговорах академиков. Они закручивали такие многоэтажные предложения, что я мог сосчитать слов. Хотя одна фраза заместителя директора,
