ворчал, что с живой ёлки осыпаются иголки, они потом будут валяться по всей квартире и ещё застрянут в ковре. И Соня смирилась. Также как с тем, что Андрей терпеть не мог мандарины.
– У Андрюшеньки с детства диатез, – говорила Людмила Николаевна, и Сергей Иванович в тысяча трёхсотый раз вспоминал историю, как они купали «Андрюшеньку» в череде или ещё какой-то там траве.
Да и откровенно говоря, Соня не любила эту квартиру, она досталась Андрею от дяди – старшего брата его мамы. Дядя был ещё не стар, когда неожиданно для всех умер от инфаркта. Он был одинок, детей у него не было и вполне естественно, что квартира досталась Андрею. К моменту их с Соней знакомства, Андрюша жил здесь один уже больше двух лет.
– Вы будете жить отдельно, и это очень хорошо! – сказала мама, когда приготовления к свадьбе были в самом разгаре.
Но Соне было здесь как-то неуютно. Её пугал дом сталинской постройки, с неприветливой мрачной парадной. Вид из окон на безликий двор – навевал тоску. Даже когда там организовали детскую площадку, веселей Соне не стало, по выходным оттуда раздавался детский смех, каждый раз давя Соне на больную мозоль, а летом по ночам сидела молодёжь, мешая спать своими воплями.
Другое дело – квартира бабушки с дедушкой, – высотка, точечный дом. Да, Купчино! Но зато большая лоджия, выходящая на оживлённую улицу, по которой с грохотом неслись трамваи, как же она любила в детстве засыпать под этот шум!
Бабушка с дедушкой умерли друг за другом в один год, прожив вместе больше пятидесяти лет. Их квартира, хоть и с бедненьким ремонтом и более чем скромной обстановкой, была очень уютной. Соня, приходя туда, всегда чувствовала, что она дома.
Когда оправившись от навалившегося на них горя, мама оформила наследство, она отдала Соне ключи.
– Можете жить там, – сказала мама.
– Я думаю, нам надо продать обе квартиры и купить одну трёхкомнатную, ещё и деньги на ремонт и мебель останутся, – Соня радостно подпрыгнула.
Но мама покачала головой.
– Нет, – твердо сказала она, – я против. У вас сейчас нет такой необходимости. Вы и так живете в двухкомнатной. Лучше сдавайте, может, накопите на что-нибудь.
«Нет такой необходимости» – мама, конечно же, имела в виду детей. Больная тема.
Соня несколько раз пыталась уговорить Андрея переехать в Купчино.
– Да ты с ума сошла! – вопил Андрей, – у нас до центра пятнадцать минут, здесь всё сделано, ремонт, мебель! А там всё сначала?
Соню бесили аляповатые обои, выбранные Людмилой Николаевной, раздражала довольно сельская обивка дивана, а уж рыжего цвета кухня! Но денег вечно не хватало.
Сонина мама, Инесса Витальевна, в одиночку тащила свой маленький бизнес, – держала два магазинчика с китайским тряпьём, и как могла, помогала Соне и Андрею. Андрей был благодарен тёще, но чувствовал себя неловко и периодически срывался на Соне, из-за чего Инесса Витальевна злилась на зятя. Соня никогда не жаловалась на мужа. Но мама на то и мама, чтобы видеть то, что не хотят показывать и слышать, то, о чём предпочитают молчать.
