type="note">27 . Среди бумаг обнаружили второй номер «Регулярных ведомостей». Накануне мы с Коровиным успели отпечатать бюллетень только в двух экземплярах. За день до обыска первый экземпляр я передал куратору от ССП Ю. Андрееву, за которым закрепилось прозвище Юрий Андропыч. Второй был тот, который держал в руках гэбист. Он полистал его и отложил в сторону: «Спасибо, это у нас уже есть».
Обыск продолжался девять часов. У меня изъяли номер журнала «Новый мир» с «Одним днем Ивана Денисовича» А. Солженицына, книгу Оруэлла «Памяти Каталонии», первый томик парижского издания «Доктора Живаго», а также целый мешок литературного самиздата, в том числе несколько номеров журнала «Часы», «37», сборник прозы Михаила Берга и т. д. Кассу клуба при обыске не тронули. Уже в камере на Шпалерной (тогда Воинова), 25, я написал отчет о своей работе казначеем клуба и передал дела Коровину.
Правление не сомневалось: клуб должен выступить в защиту своего члена. Адамацкому было поручено периодически звонить П. Коршунову и напоминать, что члены клуба протестуют против ареста их коллеги. Я должен был написать письмо в КГБ по Ленинграду и области, в котором выразить также протест против вызова Наля Подольского на беседу в КГБ. Коршунов, который заступил на место В. Соловьева, при встрече внушал Подольскому, что осведомители органов, то есть «стукачи», это честные люди, выполняющие важные задачи по охране государственной безопасности. Бросать тень на эту категорию защитников отечества никому не позволительно, а в отрывке повести, которую Подольский читал в клубе, «защитник родины» изображен непривлекательно.
Выдержки из письма, направленного в Управление КГБ:
Арест В. Долинина и предупредительная беседа с Налем Подольским вызвала среди членов клуба сильный резонанс. Это воспринято многими как начало преследований и арестов или – желание запугать членов клуба. Правление клуба, которое многое сделало для того, чтобы создать среди литераторов атмосферу спокойствия, преодолеть настроения нигилизма и отверженности и следующие из этих настроений действия, теперь получает заявления о выходе из состава клуба, о необходимости созвать общее собрание с целью самороспуска объединения.
Мы не хотим ставить под сомнение объективность следственных органов – наша обязанность указать на сложность ситуации, в которой гуманность и вера в духовные силы человека могут привести к таким положительным следствиям, значение которых трудно переоценить. В составе клуба большинство людей впечатлительных и отзывчивых на каждое проявление доверия и милосердия. Правление готово, если будет сочтено возможным, встретиться с Долининым и предложить ему дать твердое и ответственное обещание не заниматься впредь какой-либо политической деятельностью… Мы хотели бы, чтобы была рассмотрена возможность товарищеского воспитания, а не уголовного наказания… Мы верим, что сложность и новизна этой проблемы не послужит препятствием всесторонне рассмотреть наше заявление.
К
