Филон быстро подошел к нам и, подняв с земли совковую лопату, в одну секунду разбросал костер.
– Греться захотели? – приговаривал он, орудуя лопатой. – Греться? А вы за тачкой, за тачкой погрейтесь!
– Гражданин воспитатель, да ведь мы только что присели, – взволнованно проговорил Николай Иванович Сушков, профессор-археолог, нашумевший в свое время в Москве интереснейшими статьями о раскопках в Бухаре. Слабый, совершенно больной, он покорно в течение трех лет катал тачку. Осужден он был за «недонос» на своего брата – инженера, обвиненного во вредительстве.
Гришка Филон, далеко откинув последнюю горящую головню, оперся на лопату, обвел нас белесыми глазами и, стараясь придать своему голосу нравоучительный тон, заговорил:
– Вы, граждане, находитесь, так сказать, в «Исправительно-трудовом лагере НКВД»… э-э… Это, так сказать, не царская каторга, а… а – исправительная. Советское правительство во главе с товарищем Сталиным… э-э… не наказывает преступников, а перевоспитывает… Вы, так сказать, враги народа и доверия вам нет… а потому вас надо перевоспитать, перековать, так сказать…
– Я не враг народа, а вор, – вставил Сом, – ты меня, Филон, в общую кучу не мешай…
– Я не тебе речь говорю, а политическим… Помните, граждане заключенные, только через труд и перековочку вы вернетесь в ряды полноправных советских граждан… А поэтому вывозите земли на тачках как можно больше… Норму вывозки надо не только выполнять, но и перевыполнять!..
Как ни грустно было слушать речь воспитателя, все-таки многие из нас хихикнули.
– Чего зубья показываете? – взревел Филон. – Работать надо, а не смеяться… Я тоже был первый жулик и бандит, а теперь вот человеком стал… Норму надо делать! Норму!
– Ваши нормы, гражданин воспитатель, невыполнимы, – покачав головой, сказал профессор.
– Как это – невыполнимы? Ежели, конечно, ты не хочешь помочь нашей стране, то не выполнишь норму… Я тебя, старик, предупреждаю: если норму выполнять не будешь, отправишься на штрафной, так сказать, лагпункт… Кубики[11], кубики и кубики!..
Речь воспитателя затягивалась, а следовательно, затягивался и отдых. Мы начали задавать ему бессмысленные вопросы, только затем, чтобы подольше оттянуть встречу с общим другом – тачкой. Но Филон скоро спохватился и грозно крикнул:
– Ну, вот что: хватит трепаться!.. Эй, старик, подымайся!.. За работу!
Заключенные, не торопясь, стали расходиться по своим забоям.
Сом поднялся и запел:
…Тачка, ты, тачка, ты меня не бойси-и…
Я тебя не трону, ты не беспокойси-и…
Он смачно воткнул лопату в голубой суглинок.
…Рвутся бурки, рвется аммонал,
На кой чёрт мне сдался Беломорканал?..
От ежедневной, изнуряющей двенадцатичасовой физической работы
Кубик – на лагерном языке – кубический метр грунта.
