взгляды многих молодых мужчин, и надо сказать, ей льстило такое мужское внимание.
Служила Лика в том же самом отделе полиции, в том же самом отделе дознания, которым и руководил старший лейтенант Мальцев, самым обычным дознавателем-опознавателем, лейтенантом полиции.
И кроме этого нечего сказать о молодой красавице-полицейском, так как жизнь была у неё, как у всех, одинаковая.
Впрочем, была у неё тайна, о которой знала только она и её муж.
Глава 9
Джессика
В небе за иллюминатором самолёта быстро темнело.
– Что читаете? – внимание молодой красавицы блондинки привлёк вопрос импозантного мужчины, сидящего рядом с ней в самолёте.
Джессика Юнг оторвалась от своей книги и приветливо улыбнулась незнакомцу: – Вальтер Скотт, он такой интересный.
– Да, конечно, – поддержал её незнакомец и оценивающе посмотрел на молодую девушку: красивая двадцатилетняя блондинка с правильными чертами лица, светло-зелёные глаза которой излучали доброту и понимание.
Джессика ещё раз улыбнулась молодому мужчине и, приветливо кивнув ему головой, углубилась в чтение своей книги. Но отвлёк её незнакомец от чтения, и поэтому Джессика, пытаясь сосредоточиться на тексте, слегка хмурилась, размышляя.
И размышления её были явно не о Вальтере Скотте.
Внезапно ей пришли мысли: что она делает в этом переполненном аэробусе рейса Вашингтон-Москва? И тут же мысленно улыбнулась: она, в своё время удочерённая американской семьёй Юнг ещё ребёнком из России, без имени и роду, и названная Джессикой её приёмными родителями, как это ни парадоксально, летит сейчас в ту самую Россию к русскому другу по электронной переписке Андрею Мальцеву.
И живёт Андрей не где-нибудь, а в городе Зарайске северной Вологодской области необъятной Российской Империи.
Глава 10
Инквизитор
К моменту нашего повествования было Льву Гадецкому 60 годков.
И служил он в городском корпусе стражей святой инквизиции в городе Зарайске северной Вологодской области Имперской России.
При этом был он не кем-то, а главным городским инквизитором, на долю которого приходились, кроме охраны правопорядка и служб в церкви городского управления всех дел, карательные акции устрашения над редкими верующими в таинственного Единого Бога и инакомыслящими вольнодумцами, восхотевшими прав и свобод.
Сами понимаете, что у него, как у главного инквизитора города, было право карать и миловать. Впрочем, миловал Лев Гадецкий исключительно редко, практически – никогда, всё чаще и чаще вынося приговор очередному нарушителю законов Императора, он, надувая свой большой живот от значительности происходящего и потея лысиной от напряга и важности момента, визгливо кричал, переходя едва ли не на фальцет, показывая пальцем на виновного: – Приговаривается к освобождению!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту
