авиаотряду, он честно выполнял свой долг. Приходилось летать над таежным краем во всех направлениях. От Норильска до Абакана. Если бы не война, он был бы счастлив. Таких красот, как эта сибирская земля, ему еще не приходилось видеть, но война…
В этот вечер, после очередного полета, он зашел в штаб и долго рассматривал висевшую там, на стене, карту района. Что-то сверял по своей полетной карте, чем вызвал интерес командира.
– Что у тебя, Комаров?
– Дак вот, говорю же, вот здесь никаких населенных пунктов по карте, а там целая деревня по реке. Карты выдали, поди, еще царских времен, как по ним летать?
– Да не может такого быть! Нет тут ничего и никогда не было. Ты что-то путаешь…
– Да ничего я не путаю, я два раза над ней прошел. Низко, людей видел, избы, коров. Что я, во сне, что ли, самолетом управлял, товарищ командир?
– Ладно, пиши рапорт, доложу куда следует про твою «потемкинскую» деревню. Может, и правда карта старая…
Военлет Сергей Комаров сел за стол, вытащив из планшета остро заточенный карандаш, тщательно вывел на чистом листе: «Рапорт». Он уже восемь раз писал это слово за два месяца, просился на фронт. Но, увы, не отпускали. Теперь он опять машинально написал слово «Прошу» и, усмехнувшись, продолжил – «проверять на соответствие с действительностью полетные карты местности, поскольку в квадрате таком-то я обнаружил населенный пункт, никак на карте не обозначенный».
Данный рапорт так и остался бы в столе начальника аэродрома, как и многие другие докладные, если бы не летел он по срочным делам в Красноярск. А так вместе с другими важными бумагами, в спешке, и его случайно положили в портфель. Вызвали Никонова на совещание партактива, как всегда, срочно, и явка обязательна.
На совещании обсуждались вопросы, связанные с помощью фронту, поднималась роль и ответственность коммунистов за решение поставленных партией задач. В конце совещания представитель особого отдела в небольшом выступлении рассказал об участившихся случаях дезертирства и уклонения от мобилизации, потребовал на местах усилить контроль за контингентом призывного возраста. Тут-то и решил высказаться Никонов. Очень уж хотелось ему отметиться, показать себя краевому начальству. С места слово попросил и, получив разрешение, начал:
– Это, конечно, усилить контроль за контингентом, это понятно. Уклонение от мобилизации – все одно что дезертирство, и за то карать надо со всей строгостью. Я тут перед совещанием выяснить пытался, что за деревня на речке Коенга, есть такой приток Енисея в нашем районе. Никто не знает. По учету и по картам нет там никакой вообще деревни, а мой летчик над этой деревней дважды пролетел, людей, дворы, все, как положено, видел. Выходит, для кого мобилизация, а для кого мирная жизнь и не кончалась…
В президиуме начальство заерзало на стульях. Недоумение и возмущение на лицах. Недовольство даже
