ЖЕЛТУХЕ! ДАЁШЬ КАЧЕСТВЕННУЮ ПРЕССУ!» Неувязочка.
Вообще-то, я только спустился.
Коллективно убедить редакцию не удалось, и, видимо, главный перешел к индивидуальной обработке. Заказ акционеров надо исполнять. Но почему он решил начать с меня?
Пока шел, дважды чуть не упал. У нас ремонт. На полу – мешки с цементом и шпаклевкой, канистры с грунтовкой, ведра с краской, тазы с валиками и шпателями, скомканный полиэтилен и слой пыли. Дышать нечем. Деревянные панели, отодранные от стен, превратили коридор в лабиринт. Кому они мешали? Теперь ходи – спотыкайся.
Эх, неспроста начальство ремонт затеяло. Крыша у нас не текла, штукатурка нигде не отваливалась (даже трещины не наблюдались). Миленько было, уютно. Предание веков чувствовалось. Дыхание прежних поколений. Теперь вместо старины глубокой будет у нас безликий офисный новодел. Дух редакции выкорчевали вместе с панелями. Эпоха перемен в отдельно взятой газете.
Чтобы не рассусоливать, я сразу же с порога и заявил:
– Моя позиция по кроссворду не изменилась.
Главный указал мне на стул, словно отмахнулся от назойливой мухи. А сам все в экран смотрит да мышкой щелкает. Занятой человек. Дорогие линзы в золотой оправе, брендовый пиджак, брендовый хронограф в корпусе из белого золота, внушительный золотой перстень и суровое-суровое выражение лица. Боже мой, зачем этому человеку кроссворд?
– Что-нибудь слышал об академике Измайлове?
– Это он получил фантастический грант за открытие, которое опроверг его аспирант?
– Он. У тебя с этим проходимцем встреча через час в его институте. Я уже договорился. Мне нужен исчерпывающий материал о его исследованиях.
– Немного не по моей части.
– Отдел науки уже весь у него отметился. Тебя он еще не знает. Подбери к нему ключик и выведи на чистую воду.
– Но я очеркист, а тут нужно расследование.
– Поэтому тебя и отправляю. – На секунду главный отвлекся от экрана и посмотрел на меня. – Помню твое репортерское прошлое. Пришло время тяжелой артиллерии. Залезь к нему в душу (ты это умеешь) и покопайся там хорошенько. Нужен текст на полполосы завтра к утру. Плюс фотографии. Пощелкаешь сам: нашего Женьку он к себе не подпустит. Потом дам тебе выходной. Свободен, очеркист.
Возвращался в кабинет под мантру: «Ты начальник – я дурак». Если уж репортерское прошлое вспомнили, дело – труба. На многие задания в бронежилете ходил. Теперь он с тремя дырками в шкафу висит. На что это главный намекает? Еще и тяжелую артиллерию помянул.
Звоню ответсеку. Он-то у нас все знает.
– Леня, – говорю, – что это за история с Измайловым?
– А с какой целью интересуешься?
– С производственной. Через час встреча. А я вообще не в теме. Главный чудит на ровном месте.
– Э, брат, да ты влип. Спускайся на крылечко. Ща покурим.
Еще и Леня издевается. Сам он принципиально не курит, меня тоже отвадил месяц назад. К тому же на крылечке сейчас минус двадцать пять и снежок, скорее всего, не убрали. В столовой пообщаться – не судьба. К чему такая конспирация?
Я переобулся, надел куртку – и с вещами на выход.
Лени на крылечке не было. Наверное, передумал «курить».
Я надел перчатки и шапку, спустился на площадку и начал методично, со скрипом утрамбовывать снег вдоль дорожки.
Леня появился минуты через две. В легких туфлях и костюме. Даже куртку поверх пиджака не набросил. Но черную папочку прихватил.
– Замерзнешь! – крикнул я. – С ума сошел?
Он дождался, пока я поднимусь на крыльцо, и, выпуская изо рта пар, затараторил:
– По Измайлову ситуация сложная. Скорее всего, мы сели в лужу. Ну… не мы одни. У «Комсомолки», «Известий» и «МК» ситуация такая же. Рассказываю коротенько с самого начала. Мужик разрабатывал язык для общения с братьями по разуму…
– Поясни.
Леня ткнул пальцем в небо и присвистнул.
– Зеленые человечки, чужие и прочее уфо. Под это дело он получил серьезный международный грант и за два года полностью его освоил. Создал собственный институт конкретно для братьев по разуму. Целый институт ради одной задачи! Вроде бы дело шло. Появились кое-какие результаты. А потом – как гром среди ясного неба – аспирант академика Игорь Васильев защищает диссертацию, в которой убедительно доказывает, что поставленная задача не решаема в принципе. Если грубо, то с вероятностью больше девяноста девяти процентов братья по разуму язык академика Измайлова не поймут. Что самое интересное, доказывает он это, основываясь на двухгодичной работе бок о бок с Измайловым.
