общества большевики – и эта революция повлекла за собой вереницу других: в Венгрии, в Германии и позже в Китае. Прежний мировой порядок рухнул навсегда. Обедневшая и ослабленная Европа более не являлась бесспорной повелительницей мира. В ее колониях крепли национально-освободительные движения, а у границ появились новые могущественные игроки – Япония на востоке и США на западе. Великая война не стала катализатором превращения США в супердержаву – этот процесс и так уже начался, – но определенно ускорила наступление века Америки.
В ходе войны Европе пришлось заплатить тяжелую цену. Многие ветераны так никогда и не оправились физически и морально, многие женщины остались вдовами, дети – сиротами. Иные девушки так и не нашли себе мужей – ведь очень много мужчин погибло на полях сражений. В первые же годы мира на Европу обрушились новые бедствия. Например, эпидемия гриппа, которую, вероятно, вызвало перепахивание снарядами богатой микроорганизмами почвы Северной Франции и Бельгии. Один только этот грипп забрал жизни примерно 20 млн людей по всему миру. В то же время начался голод, вызванный нехваткой работников в сельском хозяйстве и на транспорте. Кроме того, Европу охватили политические беспорядки, поскольку радикалы как правого, так и левого толка прибегли к силе ради достижения своих целей. В Вене, некогда одном из богатейших городов Европы, врачи фиксировали случаи тифа, холеры, рахита и цинги – болезней, которые, казалось, уже навсегда исчезли. Наконец, как стало ясно позже, 20-е и 30-е гг. были лишь паузой в том, что некоторые теперь называют последней Тридцатилетней войной Европы. В 1939 г. началась Вторая мировая война, и уже ее вскоре стали называть Великой.
Мы до сих пор живем в тени Первой мировой войны – как в отношении материальных последствий, так и в том, что касается наших представлений о жизни. В земле до сих пор погребены тонны боеприпасов, и время от времени какой-нибудь неудачливый бельгийский фермер пополняет список потерь давно закончившегося противостояния. Каждую весну, когда грунт оттаивает, французские и бельгийские военные собирают неразорвавшиеся снаряды, которые обнажаются из-за сдвигов почвы. Что до нашей памяти, то и там Великая война остается мрачной страницей истории – и не только из-за огромного количества написанных о ней мемуаров, романов и картин, но и потому, что семьи многих из нас она затронула напрямую. Оба моих деда участвовали в той войне: один на Ближнем Востоке, в рядах индийских частей; второй же был канадским военным врачом и работал в полевом госпитале на Западном фронте. Полученные в те годы награды до сих пор хранятся в моей семье, так же как и сабля, подаренная благодарным пациентом в Багдаде. А будучи детьми, мы в Канаде играли с ручной гранатой, которая, как кто-то вовремя заметил, возможно, даже не была обезврежена.
Мы также помним о Великой войне и из-за таинственной природы ее
