они идут. Некоторые из вашего конвоя говорили, что этот негодяй Бертрам осмеливался даже в вашем присутствии оспаривать права английского короля на шотландскую корону, и именно в ту минуту, когда вы приказали своей свите держаться позади, чтобы никто не слышал вашего разговора.
– А! – воскликнул сэр Аймер, – так, значит, на этом обстоятельстве вы основываете обвинение против моей верности? Прошу вас заметить, что это касается моей чести, которую я готов защищать до последней капли крови.
– Я и не сомневаюсь в этом, сэр рыцарь, но обвинение касается не английского рыцаря знатного рода, а бродячего менестреля. Итак, этот менестрель приходит в замок и просит позволения поместить сына в старинном монастыре Святой Бригитты, где оставлены две или три монахини и столько же шотландских монахов, скорее из уважения к их ордену, нежели из внимания к предполагаемой верности Англии и ее королю. Можно также заметить, что он заплатил за это позволение – насколько верны мои сведения – сумму более значительную, нежели обыкновенно бывает в кармане бродячих менестрелей – путешественников, замечательных своей бедностью так же, как и своим гением. Что вы скажете обо всем этом?
– Я? Я только радуюсь, что мое положение как служащего под вашим начальством позволяет мне совершенно не думать об этом. В качестве вашего помощника в замке мое положение таково, что я могу надеяться на некоторую свободу высказывать или нет мое мнение по каким-либо вопросам, если конечно, предполагать, что моя душа и честь принадлежат именно мне. Надеюсь, вы не будете посылать дяде неблагоприятные отзывы о моем поведении по этому поводу?
«Это переходит границы терпения!» – подумал сэр Уолтон и прибавил громко:
– Ради бога, не будьте столь несправедливы ко мне и к себе, предполагая, что я ищу какого-нибудь преимущества над вами, задавая эти вопросы. Поймите, молодой рыцарь, когда вы отказываетесь высказать свое мнение начальнику, когда он его спрашивает, вы действуете вопреки своим обязанностям, как бы отказывая в содействии своего меча и копья.
– В таком случае скажите мне откровенно: относительно чего вы требуете моего мнения? Я вам отвечу откровенно.
– Я спрашиваю вас, сэр рыцарь де Валенс, что вы думаете об этом Бертраме; не обязывают ли меня подозрения, внушаемые им, а также и его сыном, подвергнуть их обыкновенному допросу и под пыткой, как делается в подобных случаях, и потом изгнать их не только из замка, но и из долины Дуглас?
– Вы спрашиваете моего мнения, сэр рыцарь Уолтон, и я его вам выскажу так, как будто мы с вами на прежней ноге: большая часть нынешних менестрелей не могут оправдать этого почетного звания. Истинные менестрели – это люди, посвятившие себя благородному занятию прославления рыцарских подвигов и великих принципов. Их стихи ведут храброго рыцаря к славе, и поэт имеет право и даже должен подражать восхваляемым им добродетелям. Свобода нравов уменьшила важность менестрелей и ослабила их нравственные принципы. Часто случается, что они
