дурацкой конюшне.
– А хочешь, я за тебя денник почищу? – предложил Лёшка.
– Правда?! – В глазах Проскуриной засветилась надежда.
– А чего? Конечно! Мне это раз плюнуть.
– Загайнов, миленький, почисть, а? – залебезила девушка. – А то я не могу, честное слово!
– Пошли! – махнул головой он. – Покажешь, который денник твой.
Пока Лёшка тщательно выскребал лопатой навоз, Лиза стояла в углу с брезгливым выражением лица.
– Вот, закончим школу, – говорила она, – и уеду я к чёрту из этого совхоза!
– Куда? – спросил Загайнов.
– Чем дальше, тем лучше!
– В Москву?
– Я за границу хочу! – выдохнула Проскурина. – В Париж!
Лёшка прекратил работать и поднял на неё удивлённые глаза.
– В Париж? Там же капиталисты!
– Вот и очень хорошо! – отозвалась девушка.
– Чего хорошего? Они же враги!
– Кто тебе сказал? – фыркнула Лиза. – Полина, что ли? Слушай ты её больше! Она до сих пор в толк не возьмёт, что Союз развалился. Всё ещё в режиме холодной войны живёт. Враги… В Париже жизнь – зашибись! Красиво всё! Там шмотки только фирменные продают, там музон классный, там… там…
Проскурина не находила слов.
– Там никто тебе не скажет: «Убери плеер, чтоб его никто не видел!» – наконец, выпалила она.
– А, вон ты чего! – Парень снова взялся за лопату. – На Полину обиделась. Да брось ты, это она так… воспитывает.
– Причём тут Полина? – поморщилась Лиза. – Не понимаешь ты ничего! Я свободы хочу.
– Свободы? – Загайнов действительно не понял. – Какой свободы?
– Ай, ну тебя! – Проскурина махнула рукой и отвернулась.
– Всё равно ты за границу не сможешь уехать! – искренне недоумевал Лёшка. – Никого из наших ведь не пускают.
Лиза не ответила.
С улицы послышался громкий топот многочисленных копыт. Фыркая и потряхивая гривами, в конюшню шёл табун. Школьники начали спешно покидать денники. Кто-то пошёл к автобусу, а кто-то задержался, глядя на лошадей. Лёшка был среди оставшихся.
Породистые красавцы-кони заходили в помещение, чутко прядя ушами и опасливо косясь на чужаков. Последним вели гнедого орловского рысака, гордость конезавода – коня Презента. Он был потомком легендарного Квадрата. Загайнов просто пожирал его взглядом.
Вслед за табуном к конюшне подъехала чёрная «Волга». С заднего пассажирского сиденья вышел директор совхоза Глеб Митрофанович. Он был высоким, гладко выбритым мужчиной в безупречном костюме и начищенных до блеска ботинках. Глеб Митрофанович открыл багажник автомобиля, всё пространство которого оказалось полностью забито грязным сельскохозяйственным инвентарём. Вилы, грабли, лопаты лежали по соседству с кирзовыми сапогами, телогрейкой,
