ночной стражи, а сейчас покорно сканирующего для картотеки отпечатки пальцев. – Я знаю их. Они не первый раз устраивают на этой улице свои игры.
– Значит, вы признаете, что систематически нарушали закон сами, а также покрывали нарушение закона третьими лицами?
– Ну… – протянул Женя. – Частично да.
– Что значит частично? – удивился полицейский.
– Лейтенант, мы ведь с тобой ровесники, поэтому давай без церемоний. Ну что плохого в том, что эти ребята порезвились на ночной улице, на которую не выходят окна жилых домов? Там же одни конторы. Живут они неподалеку, а на той же улице расположены их фирмочки и магазины. То есть они владельцы… Согласись, лучше поиграть рядом с домом, чем переться через весь город на отведенный пустырь да еще ждать то время, когда подойдет твоя очередь. Кто-то после работы пьет пиво, кто-то играет в домино, а эти ребята играют в Видениях. Радоваться нужно, что население чем-то занято. Что они кромсают друг друга топорами в иллюзиях, а не на улицах города.
Женя не боялся взысканий со стороны своего начальства за то, что немного отступил от инструкции и не пресек нарушение немедленно. Те, кто два-три раза в неделю по ночам играл в Видениях на улицах, вряд ли поедут за город. А значит, не оплатят использование оборудования компании. Следовательно, от этих нарушений фирма не потеряет прибыль.
– Странная у тебя логика, – сказал лейтенант. – Если все обстоит так, как ты говоришь, то тогда зачем эти сорок четыре статьи в административном кодексе, которые продавила ваша корпорация? Зачем совместные патрули?
– Затем, чтобы люди вконец не обнаглели. Правила всегда сильны исключениями.
– Закон один для всех, – настаивал лейтенант.
– Точно, – согласился Женя. – Но те, кто его нарушает, считают себя более свободными, чем те, кто живет по закону. Понимаешь, о чем я?
– Нет, – искренне сказал лейтенант.
Женя вздохнул, собираясь с мыслями, и, решив зайти с другого края, продолжил полушепотом на ухо лейтенанту:
– Любой нарушитель закона больше доверит такому же, как он, нарушителю, чем добропорядочному гражданину. А от кражи пирожков до вскрытого автогеном банковского сейфа один шаг. Про левые чипы что-нибудь слышал?
– Ну.
– Гну. Кому пираты должны их продавать? Уж не домохозяйкам ли?
– И домохозяйкам тоже, – сказал лейтенант. – Сэкономить тридцать-сорок процентов, на покупке чипа и терминала совсем неплохо. Другое дело – моральная сторона вопроса. Плюс страх перед законом.
– Отследить левые чипы, конечно, легко, но что, черт возьми, делать дальше? Арестовывать каждого владельца? Так они имеют право засунуть в свою башку все, что угодно. Чтобы обвинить в использовании контрафактного чипа, нужно провести его экспертизу, а он имплантирован в мозг. Как
