переживайте, работает. Просто здесь номера спаренные. А ваш сосед, народный артист, – он указал на стену, – очень любит поговорить. Из-за него здешний дед и помер…
– Как это?
– Сердечко прихватило, а телефон занят. Ни «скорую» вызвать, ни медсестру.
– А мобильник? – спросил Андрей Львович, чувствуя опасное стеснение в грудине.
– Ну какие у стариков мобильные? А если и есть, то экономят… Старость!
– Я зарядное устройство дома забыл… – грустно сообщил Кокотов.
– Ерунда! Мой сотовый к вашим услугам. Соавторы должны помогать друг другу.
– А мы разве соавторы? – насторожился писатель, почувствовав в этом заявлении скрытую угрозу своей финансовой будущности.
– Конечно! Назовите мне хотя бы один фильм, в котором режиссер не был соавтором сценария?
Кокотов сделал вид, что припоминает.
– Ну же! Ну!
Андрей Львович наморщился в трагическом отчаянье – именно так морщат лбы голливудские звездилы, спрашивая у партнерши: «Куда, дорогая, ты положила мою пижаму?»
– Не тужьтесь – не вспомните! Потому что таких прецедентов в мировом кинематографе нет! А лучше объясните, почему эта Наталья Павловна так на вас посмотрела?
– Вы тоже заметили?
– Еще бы! Если бы она так посмотрела на меня, я бы еще понял. Вы с ней знакомы?
– Нет. Не помню.
– «Нет» или «не помню»?
– Не помню.
– Правильно. Не отрекайтесь от возможного! Великий Сен-Жон Перс говорил, что каждая прошедшая мимо незнакомка – это часть великого несбывшегося. Но иногда мы забываем даже сбывшееся. Вот со мной, Андрей Львович, произошел однажды прелюбопытнейший случай. Вы, конечно же, знаете, что деньги на большое и чистое искусство, если наш с вами случай считать исключением, можно добыть только у власти. Олигархи – жадные сволочи, скобари! Самое большое, на что они способны, это – унизить дармовым ужином в ресторане. Но потом при каждой встрече они будут делать такое лицо, словно вскормили тебя, спасая от голодной смерти, своей волосатой грудью. Благотворительность – это мерзость, а благотворитель – мерзкий вампир, который высосал из людей тонны крови, а потом торжественно, под вспышки камер, идет сдавать на донорский пункт свои кровные 200 миллилитров… Вы согласны?
– Ну в общем… Не совсем! А как же Мамонтов, Третьяков, Морозов?…
– Вы еще Иисуса Христа вспомните! Нет, я не стану вам рассказывать эту историю…
– Ну, хорошо, я согласен.
– То-то! Та к вот, отправился я однажды просить деньги на новый фильм к одной очень крупной чиновнице, о которой слыхал, что к казенным средствам она относится без излишней задумчивости.
– А что за фильм?
– Какая разница! Это к делу отношения не имеет.
– Ну, а все-таки?
– Сиквел
