что нарушает эту вечно связывающую между собой людей любовь – которая всегда есть».
Сумерки. Таинственный час между днем и ночью.
Яркий экран компьютера раздражает глаза.
Через два дня сдавать статью в журнал, но текст рукописи мертв: похож на рассуждения патологоанатома о процессе жизни, в которых содержались все ее признаки, но она сама отсутствовала.
«Выстраивать психологическую систему из отдельных феноменов за Толстого – задача неблагодарная, да и, видимо, не нужная. Поэтому попытаемся…»
Нет, не то…
«…поэтому рассмотрим некоторые психологические и философские представления…»
Строки компьютерного текста подернулись дымкой. Нужно отдохнуть. Плотно закрыть глаза ладонями. Открыть. Опять закрыть. Опять открыть. Взгляд направо – налево – вверх – вниз. Опять направо – налево… Глянула в зеркало, висящее на стене справа от меня. А вот это почти галлюцинация – ОН улыбнулся.
«Он» – это Лев Николаевич Толстой, вернее, репродукция с его портрета, написанного художником Репиным. Она висит на стене слева от меня в современной металлической раме.
Нужно привести мысли в порядок. Глубокий вдох – такой же выдох.
Портрет улыбаться не может.
А, собственно, почему?
Толстой непостижим, наверное, даже для тех, кто им занимается профессионально.
Уговариваю себя не бояться и взглянуть еще раз. Немного скосить глаза влево и посмотреть в зеркало. Ничего страшного.
Ну, улыбнитесь еще, Лев Николаевич!
Господи, что же это такое приходит в голову!
Интересно, почему возникла такая иллюзия восприятия?
– А если не иллюзия? – раздался насмешливый голос.
Доигралась. Голоса слышатся.
Быстрый взгляд по сторонам. Никого.
– Ваша беда, сударыня, в том, что вы хотите жизнь изобразить в одной плоскости. А она многомерна. Нужно не только видеть, но и слышать. Чувствовать, наконец. Слушайте сердце. Всякий, даже исторический, факт нужно объяснять человечески. А я – не письмена истории. Попробуйте поговорить со мной.
Это не Лев Толстой. Это – мое подсознание говорит в тишине. Главное – не сделать глупость и никому об этом не рассказать.
Не смотреть на портрет невозможно. Еще раз взгляну, чтобы убедиться в том, что ошиблась. Или сплю.
Точно! Я сплю! И мне все это снится!!!
Значит, можно общаться с великим писателем, не опасаясь психической патологии.
– Здравствуйте, Лев Николаевич!
Беседа 1. Жизнь есть расширение пределов, в которых заключен человек
– Здравствуйте, Лев Николаевич!
– Применительно ко мне вряд ли уместно такое приветствие. Но вам желаю здоровья.
– Лев Николаевич, я пишу книгу о вас и вашем творчестве.
– Прежде мне довольно было знать, что автор книги – женщина, чтобы не читать ее. Оттого что ничего не может быть смешнее взгляда женщины на жизнь мужчины, которую они берутся описывать.
– Вы считаете, что этого не стоит делать?
– А вы считаете, что напишите лучше тех, кто уже написал? Думаете, что вы умнее? Сейчас обо мне написано много, в том числе и много лишнего. Вы уверены, что ваше понимание интересно и нужно людям? Или вам просто хочется поставить свое имя рядом с моим?
– Я хочу понять. Помогите мне, пожалуйста!
– Хорошо.
– Лев Николаевич! Вы – один из самых загадочных писателей России. В своих произведениях вы старались отобразить правду жизни. Что такое жизнь с вашей точки зрения?
– Жизнь это Путь, движение, в рамках которого развивается человек. Причем, этот Путь имеет четко очерченные цели.
– Судя по всему, Путь очень труден.
– Двигаясь по Пути, человек прикладывает свои способности и потребности к окружающей действительности, а она налагает ответный отпечаток: образовывает его, воспитывает и контролирует. В разных ситуациях человек то активно пытается воздействовать на свою жизнь, то пассивно подчиняется внешним ее требованиям.
Движение жизни не протекает гладко, а сопряжено с преодолением острейших противоречий. Человеку, пошедшему по Пути, предстоит часто делать выбор.
– А если он не может выбрать?
– Бывают
