тяжёлым сном.
Замок загремел. Никита вздрогнул и приподнял голову. В комнату вплыла Суза с едой и кружкой в руках, за её спиной маячила недовольная физиономия Борга. Мальчик с трудом сел, чувствуя, как холод и озноб снова завладели им. Суза протянула ему кружку молока и большой ломоть хлеба, на котором лежал аппетитный кусок вкусно пахнувшего мяса. Следом из кармана её белоснежного фартука появился ещё и румяный пирог.
Никита с жадностью выпил молоко, стуча зубами по краю кружки, откусил небольшой кусочек мяса и вяло его пожевал. Аппетита не было. Глаза слипались, хотелось одного – лечь и спать, спать, спать…
Суза покачала головой и, погладив его лоб мягкой прохладной рукой, торопливо покинула подвал, на ходу что-то рявкнув буркнувшему в ответ Боргу. Никита был рад, что его оставили в покое, и он снова может зарыться в тряпьё и провалиться в сон.
Он просыпался и засыпал вновь, опять просыпался, ощутив какое-то движение вокруг. Возникающие во сне видения не пугали, он даже пытался улыбнуться, когда увидел, что на него смотрит встревоженными глазами симпатичная девушка с полным лицом, с пышными рыжеватыми волосами, уложенными в высокую прическу. Из-за спины девушки сверкали любопытством круглые глаза другой красавицы.
В следующий раз он проснулся от прикосновений сильных рук, снимавших с него ошейник. С трудом разлепив веки, он увидел склонённое над ним худое лицо пожилого мужчины, белые волосы которого создавали вокруг головы светящийся нимб. Голова покачалась, видимо, открывшаяся картина ей категорически не понравилась. Никита вздрогнул, в голове проползла вялая мысль: «За моей душой пришёл…». И глаза опять закрылись.
Потом он почувствовал, что его подняли и куда-то несут, в лицо пахнуло свежим ветерком и запахом ночных цветов. Громкий раздражённый голос кого-то отчитывал, в ответ раздавалось невнятное бормотание. Вскоре путь окончился, и теперь его окружила масса других запахов, которые Никита даже и не пытался определить.
Умелые руки стащили с него сапоги и рубаху, уложили на мягкую постель и, легонько похлопав по щекам, заставили выпить горячую горько-сладкую жидкость, а затем укрыли чем-то мягким и тёплым. Бившая его дрожь отступила, и через минуту он уже крепко спал, впервые спокойно за всё это время.
Открыв в очередной раз глаза, Никита с интересом огляделся. Он лежал в большой комнате, стены которой сплошь были уставлены стоящими на полках горшками, бутылями, бутылками и флакончиками. На полу вдоль стен толпились мешки и корзины, бочонки и ящики.
Посреди всего этого богатства жарко горела большая, с высокой трубой печь, на которой во множестве ёмкостей что-то кипело и булькало. В комнате пахло самыми разными и необычными запахами, которых Никита не знал. «Прям лаборатория алхимика. А что, в средние века самое прибыльное дело…»
Дверь открылась, и в комнату вошёл хозяин, уже виденный Никитой в полусне мужчина. Его живые глаза оглядели мальчика, и на лице появилась
