предрешена. Вопрос только во времени. Лазарь Каганович, ловивший на лету любые, даже скрытые сталинские желания, немедленно ответил:
В Закавказье действительно загорается новая склока. Вы безусловно правы, что здоровое начало, особенно в деловом отношении, на стороне Берии, Орахелашвили отражает ноющие, не деловые круги актива…
Однако Сталин не любил рубить с плеча. Он давал ситуации дозреть, а будущей жертве время помучиться, посомневаться и даже успокоиться. И только тогда наносил решающий удар. Летом 1932 года Иосиф Сталин опять отдыхал в Абхазии. Нестор Лакоба не только находился с Берией в дружеских отношениях, но к этому времени был ему как бы должен. Годом ранее Лаврентий сильно выручил Нестора: в Абхазии в селе Лыхны вспыхнуло восстание против коллективизации. Руководитель мятежа Ахмед Гицба заявил перед толпой восставших: «Одно из двух: или мы добьемся своего, или умрем. Но не допустим издевательства над собой». Для ликвидации чрезвычайной ситуации ввели части Красной армии и ГПУ. Из Тбилиси приехал сам Лаврентий Берия. Нестор Лакоба предложил восставшим выбрать своих уполномоченных и произнес перед ними речь. Он обещал крестьянам значительные уступки, в результате чего мятежники разошлись по домам. А Лакоба поклялся не только не наказывать крестьянских уполномоченных, но и воздал им почести: «их нужно хвалить за то, что они своим умелым подходом и руководством таким огромным сходом дали хороший исход». Комиссия из Москвы требовала отозвать Лакобу из Абхазии и провести массовые аресты. Берия сумел спустить дело на тормозах. Восставшие остались до поры до времени гулять на воле. Лакоба остался руководителем Абхазии.
И теперь, в 1932 году, поддержка Лакобы стала чрезвычайно важна, так как именно с ним, Орджоникидзе и Ворошиловым Сталин обсуждал конфликт в руководстве Закавказья. О ходе беседы Нестор немедленно сообщил Лаврентию. Черновик письма, написанный карандашом, сохранился в архиве Принстонского университета (США).
Дорогой Лаврентий! Пишу кратко о том, на что, по-моему, необходимо тебе обратить свое внимание.
12 июля я застал Кобу, Серго и Ворошилова. Произошел следующий разговор (диалог):
Серго: Что, вышибаете Мамию? (Орахелашвили)
Я: Нет, мы его не вышибаем.
Серго: А кто его вышибает?
Я: Он сам себя вышибает.
Серго: Как это он себя вышибает?
Я: Мамия никого и ничего не организует, никого не призовет к порядку, он хочет, чтобы все делалось само по себе. […]
Коба – обращаясь ко мне, спросил (указывая на Серго): Говорит, что надо Полонского посадить секретарем ЗК Крайкома. Как вы понимаете?
Я: Это было бы грубейшей ошибкой, – и, обращаясь к Серго, – Серго, неужели вы серьезно Полонского предлагаете секретарем Заккрайкома?
Коба: Не он (Серго) предлагает это, а такое мнение существует в Москве.
Я: Откуда бы взялось такое мнение, ничего не поймешь?
Коба: А Берия подойдет? В Закавказье?
