апостольская церковь восточная ярче солнца во всем поднебесье светится, и один только православный и великий русский царь во всем поднебесье, как Ной в ковчеге, спасшийся от потопа, управляет и направляет Христову церковь и утверждает православную веру. А когда змей (дьявол) испустит из уст своих воду, как реку, желая жену в воде потопить, то увидим, что все царства потопятся неверием, а новое же русское царство будет стоять оплотом православия…»77.
По мнению Филофея, центром православия может стать лишь политически суверенное государство, пользующееся всеобщим уважением и обладающее достаточной силой, чтобы защитить свои святыни. Такова Московская Русь, поэтому Бог и избрал ее Третьим Римом – великим и вечным. Управлять таким царством может лишь посредник между Богом и людьми, достойнейший из достойных – русский царь.
Учение Филофея имело большое распространение среди современников и в последующие века. Москва стала часто упоминаться в официальных документах как «богохранимый преименитый царствующий град, благочестием цветущий» (например, Степенная и Царственная книги, Уложенная грамота об утверждении на Руси патриаршества, состав чина венчания Ивана IV). Политическая доктрина Филофея неоднократно представала в различном образном воплощении. Например, десять клейм нижнего яруса программы храмовой росписи собора Смоленской Богоматери Новодевичьего монастыря. Изображение этой темы оказалось тесно связанным с мариологическими сюжетами, которые были широко распространены и утверждали единство, целостность, независимость и величие Русского государства, соотнося образ Богоматери с образом освобожденной и великой матери-Родины.
Особую роль в развитии и популяризации идей Филофея играл и географический момент. Киевская Русь, территориально большое, но все же умещающееся в обозримых пределах государство, могла еще ощущать себя частью европейского мира, Московская же Русь постепенно становится ареалом евразийским. Она становится сама себе миром. Речь идет не о присвоении неевропейских территорий для европейского государства, а о создании единого евразийского пространства для православной веры. И центром этого мира становится Москва.
Идея о создании на земле истинного христианского государства вела к мысли о необходимости преобразования окружающей действительности, что начало проявляться еще во времена Иоанна Грозного, но достигло небывалого масштаба при патриархе Никоне. В общем-то прав В. В. Зеньковский, пишущий, что таким образом Русь предпринимала последнюю попытку окончательного «воцарения» в мировой истории и что «…политическая идеология XVI и XVII вв. всецело создавалась именно церковными кругами… во имя искания освященности исторического бытия… усвоения священного смысла царской власти, вся эта удивительная “поэма” о “Москве – Третьем Риме” – все эти цветы утопизма в плане теократическом, все это росло из страстной
Сокровища древнерусской литературы. Красноречие Древней Руси. М., 1987. С. 219–221.
