target="_blank" rel="nofollow" href="#n116" type="note">116. Следствием подобного наступает «пленение» или «… невольное сердца пленение»117, когда человек уже перестает управлять волей своей и губительные помыслы проникают и в сердце и в разум. И в конечном итоге утверждается «страсть» – высшая любовь и приятие земного мира, человеческих «мечтаний». Страсть – полная зависимость человека от своих мечтаний и заблуждений. Когда «пленение» из временного, эпизодического становится постоянным, всепоглощающим, неотделимым от натуры человека, то как раз в этот момент и наступает «страсть». Она выбирает и указывает человеку, как ему вести себя и что делать, сам же человек свою свободную волю окончательно теряет. «Страсть» это то, что человека «обуревающе присно» и «аще хощет, аще не хощет, побежастеся от неа мыслене».
Страстность выражается и в том, что человек за видимым миром и его удовольствиями не видит ложности окружающего, конечности и не истинности чувственного мира: «…коликы скорби и развращение имать мир мей мимоходящий и колико злолютьства сътворяет любящим его и како посмеевается, отходя от работавших ему, сладок являася им, егда ласкает вещми, горек бывает последи. Поелику убо мнять благая его множащася, егда удерживаются им, потолику растуть скорби им, и мнящаася бо его благаа по видимому суть блага, внутрь же исполнена многа зла… Аще кои и славы, и чьсти, и богатьство имеша, не вся ли сиа ни во что же быша и яко сень мимоидоша и яко дым исчезоша?»118. Главное в страсти то, что она захватывает человека, и он перестает понимать, где добро, а где зло, где истина, а где ложь. Человек становится рабом природы, творения, а не Бога, не Творца.
Чтобы избежать зависимости от мира, следует всякое дело начинать с «мудрования», с рассуждения, чтобы не поработилась душа ощущениями, а ум был очищен от «лукавых помыслов». Без этого губительно даже чтение церковных книг, ибо «…Писания бо многа, но не вся божественна суть»119. Нил Сорский пишет: «Буди же потребен к послушанию божественных писаний, и сих гл[агол]ы, яко водою животною, напояй свою душю и тщися, елико по силе, по сих творити. Тако же имущим разум божественых писаний и мудрование духовно и жительство свидетельствованно в добродетелех, таковым тщися повиноватися и тех житию подражатель быти. Терпение имей в скорбех, и за оскорбивших тя молися, и имей тех яко благодетеля»120.
Разумение есть раскрытие богооткровенной тайны, благоразумение – умолчание о ней, признание ее непостижимой, слишком высокой и глобальной для человека. Благоразумие уравновешивает ум, освобождая и очищая его от словесных форм. Оттого оно равнозначно молчальничеству, исихии. Таким образом, Нил Сорский пытается дать своему мировоззрению логическое основание.
В своем «Уставе», как и в ряде других сочинений, Нил Сорский рассматривает средства «противоборства» страстями: «прилог блюсти», то есть отсекать греховное изначально («…потщателно отсецай лукавыя помыслы»121);
Там же. С. 81.
Послание старца Нила к брату, въпросившему его о помыслех. 1 послание. С. 136.
Послание старца Нила к иному о ползе // Труды отдела древнерусской литературы. Т. 29. Л., 1974. С. 139.
Послание старца Нила к брату, въпросившему его о помыслех. 1 послание. С. 137.
Там же.
