они дали более, чем какой бы то ни было другой город: «Дайте еще, напрягите еще ваши усилия!». Мы можем теперь и мы должны помочь украинским товарищам, потому что им приходится строить аппарат Советской власти на месте, очищенном и опустошенном страданиями так, как нигде не терпели и не страдали!
Мы, в Центральном Комитете нашей партии, обсудив это положение, дали задание – сначала сделать все для постройки аппарата на Украине и взяться за работу, когда будет оружие в руках и будет аппарат, а к 1 июня получить за это 50 миллионов пудов хлеба.
Я нисколько не хочу вас уверять, что эта задача будет выполнена. Мы все знаем, что, сколько задач мы ни брали на себя, мы их не могли выполнить к указанному сроку. Пускай лишь часть этой задачи будет выполнена. А все же знайте твердо, что на черный день, когда голод будет все обостряться у нас и когда на востоке и юге будет в полном ходу весь аппарат продовольственный, есть возможность получить экстренную помощь с юга и улучшить наше положение.
Кроме Украины, есть еще у нас источник – Донская область. Там победы Красной Армии уже сделали чудеса. Несколько недель тому назад на Дону в войне с Красновым, с главным врагом, с офицерами, с казаками, которых миллионами подкупали сначала немцы, а потом англичане и французы, продолжающие и теперь помогать им, – несколько недель тому назад наше положение было тяжелое; а нынче с громадной быстротой мы завоевали территорию области не только до Царицына, но прошли еще к югу от Царицына. Красновские и донские контрреволюционеры сломлены, и никакая помощь империалистов им не помогла.
Что же это значит? Это значит, что мы подошли к углю и к хлебу, без которых мы гибнем, так как из-за недостатка угля останавливаются железные дороги и фабрики, из-за недостатка хлеба рабочие в городах и вообще в неземледельческих местностях испытывают муки голода[1].
Запасы хлеба на Дону, так же, как и на Украине, громадны; там мы, кроме того, не можем сказать, что нет аппарата; в каждой воинской части есть коммунистическая ячейка, комиссары из рабочих, группы рабочих продовольственников; там главная трудность заключалась в том, что белогвардейцы при отступлении взрывали мосты и поэтому ни одна из двух главных путевых линий не была годна.
Последнее заседание Совета Обороны и Совета Народных Комиссаров мы посвятили вызову специалистов и допрашиванию их о том, как достать материал для починки линий и как починить хотя бы одну из них. На последнем заседании Совета Обороны мы могли удостовериться, что, благодаря громадному напряжению сил, не только были доставлены материалы, но мы имеем от товарищей с мест уверения, что они почти гарантируют нам до половодья восстановление обеих линий. Это восстановление транспорта на двух линиях стоит, может быть, многих побед над казаками, и это дает возможность сказать: «Надо продержаться еще несколько тяжелых месяцев, напрячь усилия, дать нам помощь петроградскими, московскими и иваново-вознесенскими
Далее в стенограмме следует текст, не вошедший в брошюру: «Красная Армия выполняет свой долг в условиях необыкновенно трудных. В такое время, когда во всем мире все истомлены войной, наша армия стала стройной, здесь борются люди, которые выносят неизмеримо более тяжелую войну, чем при царе, но выносят потому, что видят, как около каждого военного начальника сидит комиссар из коммунистов – лучший рабочий Питера, или Москвы, или Иваново-Вознесенска. В каждой военной части строятся коммунистические ячейки, каждый штаб превращается в агитационно-пропагандистский центр. Вся сила армии покоится на одном и только на одном: на ее теснейшей связи с лучшими рабочими Петрограда, Москвы и Иваново-Вознесенска. Вот что сделало перелом и совершило чудеса, что из армии, которая бежала при одном слове «казак», создалась армия, которая в несколько недель овладела двумя железнодорожными линиями, которые являются главными путями к хлебу и углю».
