style="font-size:15px;"> О, безбережное лазорье!
Душа парит! паря, творит!
Подходит юная, чужая
Извечно-близкая в толпе;
Сердцам разрывом угрожая,
Мы вовлекаемся в купэ…
Сродненные мильоннолетье
И незнакомые вчера,
Мы двое созидаем третье
Во славу моего пера.
О, с ликом мумии, с устами
Изнежно-мертвыми! газель!
Благослови меня мечтами,
Моя смертельная Гризель!
Петербург
1913. Пасха
Произошло крушение,
И поездов движение
Остановилось ровно на восемнадцать часов.
Выскочив на площадку,
Спешно надев перчатку,
Выглянула в окошко: тьма из людских голосов!
Росно манила травка.
Я улыбнулся мягко,
Спрыгнул легко на рельсы, снес ее на полотно.
Не говоря ни слова,
Ласкова и лилова,
Девушка согласилась, будто знакома давно…
С насыпи мы сбежали,-
Девушка только в шали,
Я без пальто, без шапки, – кочками и по пенькам.
Влагой пахнули липы,
Грунта плеснули всхлипы,
Наши сердца вздрожали, руки прильнули к рукам.
Благостью катастрофы
Блестко запел я строфы,
Слыша биенье сердца, чуждого сердца досель.
Чувства смешались в чуде,
Затрепетали груди…
Опоцелуен звонко, лес завертел карусель!
Веймарн
1918. Июнь
ЮЖНАЯ БЕЗДЕЛКА
Н. М. К – ч
Вся в черном, вся – стерлядь, вся – стрелка,
С холодным бескровным лицом,
Врывалась ко мне ты, безделка,
Мечтать о великом ничем…
Вверх ножками кресло швыряла,-
Садилась на спинку и пол,
Вся – призрак, вся – сказка Дарьяла,
Вся – нежность и вся – произвол.
Пыль стлалась по бархату юбки,
Зло жемчуг грудил на груди…
Мы в комнате были, как в рубке,
Морей безбережных среди…
Когда же сердечный припадок
Беззвучно тебя содрогал,
Я весь был во власти догадок,
Что где-то корабль утопал…
Но лишь приходила ты в чувства,
К моим припадала ногам
И скорбно шептала: “Как пусто,
Где сердце у каждого, – там…”
Веймарн, мыза Пустомержа
1913. Июнь
Гриэельде
Третий вечер приносит почтальон конверты в трауре,
Третий вечер читаю мутно-желтые
