Полное собрание стихотворений. Максимилиан Александрович Волошин

      На тверди видимой алмазно и лазурно

      Созвездий медленных мерцает бледный свет.

      Но в небе времени снопы иных планет

      Несутся кольцами и в безднах гибнут бурно.

      Пусть темной памяти источенная урна

      Их пепел огненный развеяла как бред —

      В седмичном круге дней горит их беглый след.

      О, пращур Лун и Солнц, вселенная Сатурна!

      Где ткало в дымных снах сознание-паук

      Живые ткани тел, но тело было – звук,

      Где лился музыкой, непознанной для слуха,

      Творящих числ и воль мерцающий поток,

      Где в горьком сердце тьмы сгущался звездный сок,

      Что темным языком лепечет в венах глухо.

      Святое око дня, тоскующий гигант!

      Я сам в своей груди носил твой пламень пленный,

      Пронизан зрением, как белый бриллиант,

      В багровой тьме рождавшейся вселенной.

      Но ты, всезрящее, покинуло меня,

      И я внутри ослеп, вернувшись в чресла ночи.

      И вот простерли мы к тебе – истоку Дня —

      Земля – свои цветы и я – слепые очи.

      Невозвратимое! Ты гаснешь в высоте,

      Лучи призывные кидая издалека.

      Но я в своей душе возжгу иное око

      И землю поведу к сияющей мечте!

      О, странник-человек! Познай Священный Грот

      И надпись скорбную «Amori et dolori»[6].

      Из бездны хаоса, сквозь огненное море,

      В пещеры времени влечет водоворот.

      Но смертным и богам отверст различный вход:

      Любовь – тропа одним, другим дорога – горе.

      И каждый припадет к сияющей амфоре,

      Где тайной Эроса хранится вещий мед.

      Отмечен вход людей оливою ветвистой —

      В пещере влажных нимф, таинственной и мглистой,

      Где вечные ключи рокочут в тайниках,

      Где пчелы в темноте слагают сотов грани,

      Наяды вечно ткут на каменных станках

      Одежды жертвенной пурпуровые ткани.