неподалёку от антиподов в квартире, похожей на их старое жильё. Отношения с Пинкдроу становились всё более близкими и тёплыми; Аирин называла Ирину сестричкой, а Виктор с Ортвиком вместе развлекались на виртуальных рыбалке и охоте, зарабатывая лаблы.
Правда, происходило это не так часто, как хотелось бы друзьям, Виктора не зря отнесли к категории «одержимых». Стоило ему заполучить студию, как он почти перестал появляться дома, делясь с холстом накопившимися за годы впечатлениями и рисуя всё – от портретов до марин7.
Ирина после недолгого обучения с головой нырнула в работу с детьми, любившими свою ласковую и одновременно строгую воспитательницу. Когда рабочий день заканчивался, женщина приходила в мастерскую мужа и отдыхала, глядя, как из-под его кисти выходят новые шедевры.
Творчество Виктора имело потрясающий успех. Его работы, около которых всегда толпился народ, висели в картинной галерее города, а большая часть полотен уезжала в кругосветные путешествия с передвижными выставками. Ирина сначала недоумевала, почему муж не пытался пробиться, как художник, в покинутой ими реальности. Но, вспомнив обстановку в «демократическом» обществе, поняла, что там это обошлось бы Виктору слишком дорого, считая испорченные нервы и бессонные ночи, и, скорее всего, не привело бы к результату.
Сама Ирина похудела, посвежела и расцвела; муж иногда говорил, что у него новая жена – удивительная незнакомка, полная загадок. Жизнь, войдя в колею, катилась по ней, как хорошо смазанная телега, и ничто, казалось, не предвещало бурь и потрясений.
Войдя в класс, Тиалонай осторожно положил портфель на стол. В нём лежала хрупкая тарелка-панно с изображением котёнка, которую он собирался подарить Дилии Уинкт. Девочка опаздывала. Подросток раскладывал на парте тетради и учебники, когда в дверь влетела Лаина и, глядя безумными глазами на всех сразу и ни на кого в отдельности, прошептала:
– Дилия не вернулась после комендантского часа…
Что это означало, знали все. Никогда более Уинкт не появится здесь, никогда не встанет у доски, не заговорит с ними…
Тиалонай вскочил и, кое-как запихнув в портфель книги, ринулся к двери.
– Дорпкуин, куда ты собрался?
Ледяной голос на мгновение приморозил мальчика к месту. На пороге стояла учительница немецкого языка фрау Зингер. Тиалонай попытался обойти солидную фигуру преподавательницы, но та загораживала все щели, через которые он мог бы пробраться. Сделав вид, что смирился, Тиалонай поплёлся к своему столу, однако, когда немка шагнула в комнату, как уж проскользнул в образовавшийся лаз.
– Стой! Стой, негодный мальчишка! – неслось вслед.
Но того уже ничто не могло остановить. Мальчик захлёбывался слезами, перед его внутренним взором то и дело возникало милое, улыбающееся лицо Дилии с забранными в конский хвост волосами
