туда как-то ж воткнули? – не унимался Данил.
– Я действовал по точно такой же логике. Ничего не вышло. Подойди сюда, – Тимур присел на одно из кресел возле пульта. – Садись, – указал на соседнее.
Данил еще раз кинул взгляд на квадрат с бурлящей жидкостью, затем послушно сел.
– Я долго разбирался в этом оборудовании, – Тимур нажал несколько кнопок и экран вспыхнул помехами с характерной статикой. – Нашел много интересного, но самый большой интерес представляет вот эта запись.
На экране возник мужчина в рубахе из коричневого меха, с седой бородой и волосами, хоть и не казался при этом старым. Он сидел на том же месте, что и Тимур, за его спиной возвышался тот же бурлящий квадрат, а в комнате была та же обстановка.
Человек начал говорить. Данил внимательно слушал около минуты, затем спросил:
– Это что за язык? Со мной служит китаец, постоянно песни свои распевает. Это точно не китайский. Про языки романской группы тут можно и не говорить…
– Можешь не гадать, – перебил Тимур. – Это шумерский.
– Какой?! – Данил посмотрел на брата, как на чокнутого, затем перевел взгляд на экран и больше не отрывал.
Человек минут пять говорил. Постепенно Данил начал улавливать какие-то посторонние звуки. Поначалу подумал, что с улицы, но, вслушавшись, понял – с экрана. В паузах между словами мужчины до слуха Данила долетали какие-то возгласы, крики, иногда рычание и что-то напоминающее выстрелы. Крики усиливались. В одно из мгновений начала вопить женщина. Крик как начался, так и оборвался. Слышалось, что звуки приближаются. Дверь за спиной мужчины дрогнула. Он обернулся. Когда повернулся обратно, на его лице без труда читался страх. Он успел сказать несколько фраз, когда дверь вырвали. В комнату ворвались существа. Они перемещались на двух лапах и очень напоминали бы человека, не имей волчьих морд, лап заканчивающихся когтями, да меха коричневого цвета.
Дальнейшее заняло несколько секунд.
Двое, что ворвались первыми, мгновенно оценили обстановку. Опустившись на четыре лапы, они кинулись на мужчину.
Экран зашипел статикой. Некоторое время Данил с Тимуром сидели молча.
Затем Тимур встал, прошел к одному из кресел, где лежал ворох бумаг. Немного покопавшись, выбрал одну и протянул Данилу.
– Не буду вдаваться в подробности, – сказал Тимур. – Начнем с того, что я нашел человека, который владел шумерским. Оказалось это не тот шумерский, что знают сейчас, а его неизвестная проформа. Несмотря на протесты, что это не до конца изученный, мертвый, да к тому же, отходящий на многие тысячелетия от классического, язык, я все-таки уговорил его перевести. Но он не смог полностью и дословно этого сделать, сказал, что много чего додумывал и логически домысливал.
Тимур замолчал. Данил некоторое время смотрел на брата, словно сомневался, стоит ли читать. Потом опустил взгляд.
