сегодня об этом можно говорить как об атавизме, утраченном человеком в процессе эволюции. Более всего согласуется с подобного рода утверждением эзотерика, менее всего наука материалистическая и уж, конечно, в абсолютной конфронтации находится с ним как старая, так и современная теология. Но как бы там ни было, а упрямая действительность, нет-нет, да и подбросит факт, объяснения которому дать не может никто, за исключением уже набившего оскомину ортодокса, утверждающего, что «этого не может быть потому, что быть не может никогда».
I
Самолёт польских авиационных линий «LOT» ИЛ-62М SP-LBG выруливал на взлётную полосу. Рейс № LO5055 предстоял длинный, к тому же в главную капиталистическую державу мира, в её город-монстр Нью-Йорк, поэтому лайнер был тщательно подготовлен, осмотрен, заправлен и укомплектован лётным составом, который считался одним из лучших, если не самым лучшим в авиаотряде варшавского аэропорта Okiete. Один командир лайнера Зыгмунт Павлячек чего стоил: и военный лётчик, и испытатель, и теперь вот, можно сказать, хозяин огромного пассажирского судна. Днём раньше этим самолётом выполнялся рейс из Чикаго, привезший исключительно американцев польского происхождения, которые после всевозможных политических послаблений и, главное, в преддверии кардинальных преобразований в стране своих предков ринулись в ностальгическом порыве на польскую землю. На этот раз пассажирами самолёта были 17 американцев, 25 живущих за границей поляков, 119 граждан ПНР и 11 членов экипажа.
Получив разрешение на взлёт, самолёт плавно начал разбег и набрав взлётную скорость, также плавно стал набирать высоту. Машина слушалась уверенных манипуляций пилотов, а надёжная электроника обеспечивала гарантию безопасного полёта. Вряд ли подобная слаженность определялась тем, что лайнер был скопирован один к одному с английского транспортного самолёта ВИККЕРС-VC-10, начинка-то всё равно была советского производства. А в начале семидесятых годов, когда запускался самолёт в серию, уровень выпуска оборонной, да и гражданской техники подобного рода был в Советском Союзе довольно высок и надёжен. Поэтому пилоты весело переговаривались с землёй и друг с другом, стюардессы, источая милые доброжелательные улыбки и демонстрируя безупречное знание английского языка, справлялись о тех мелких пожеланиях того или иного пассажира, который нажимал кнопку вызова, и которые было возможно осуществить, находясь в небе в условиях полёта. Однако через 23 минуты после старта, когда самолёт находился на высоте 8200 метров, не добрав до рейсовой ещё 2000, случилась авария. О ней оповестил страшный удар в районе левого двигателя. По одной из версий из-за возможного дефекта стали или некачественной обработки её сломался вал двигателя, пробивший его обшивку и затем дверь технического помещения. Наступила разгерметизация самолёта, а в багажном отделении начался пожар, возможно из-за воспламенившегося спиртного, которое везли с собой в чемоданах пассажиры. В техническом помещении в это время находился один-единственный человек. Им была старшая стюардесса Ханна Хеньциньска, симпатичная женщина тридцати шести лет, бывшая замужем и имевшая двух детей подросткового возраста. На плёнке обнаруженного впоследствии «чёрного ящика», отмеченного временем 11:08:30, сохранилась следующая запись:
– Nie ma Hanki.
– Gdzie jest wlasciwie?
………………………………
– Brakuje jednej stewardesy, bo nam wyrwalo drzwi.
Через 32 минуты после случившегося самолёт рухнул на деревья, оставив после себя шлейф чёрного дыма и просеку длиной около восьмидесяти метров. В живых не осталось никого. После катастрофы удалось идентифицировать только сто тел погибших, ещё семьдесят одно – по обгоревшим фрагментам и одно тело, несмотря на тщательное прочёсывание полком военнослужащих всей трассы падения самолёта, обнаружить так и не удалось. Это тело должно было принадлежать уже упомянутой стюардессе Ханне Хеньциньскей. А ещё была обнаружена полуобгоревшая Библия, на полях которой сохранилась надпись: «Dn. 9.05.1987 г… Awaria w samolocie co bedzie Boze Halina Domeracka 02-647 Warszawa ul. R.Tagora».
Об этой страшной катастрофе, случившейся с ИЛ-62М, кстати, второй после 1980 года из семи самолётов этой модели в польской гражданской авиации, в средствах массовой информации появились только формальные сообщения, констатирующие сам факт и соболезнования родственникам погибших, не более того. Без каких-либо комментариев, версий или попыток анализа. Это и понятно. «Старший брат» не позволил «младшему» предать широкой огласке подобного рода инцидент. И только в 1989 году по этой теме появились кое-какие сообщения, носившие как официальный характер, так и характер независимых расследований. Совпало это по времени с двумя событиями, территориально связанными с Польшей: со сносом памятника маршалу Коневу в Кракове, который по мнению некоторых спас город от уничтожения во время II мировой войны, и катастрофой советского военного истребителя в июле месяце на севере страны. Возможно, совпадение это было совершенно случайное, и если первый факт давал какой-то повод для подобного рода связи, то второй напрочь исключал её. Суть этой истории с истребителем состояла в следующем. С советской военной базы в районе Колобжега, польского
