вздохнул. Козе понятно, что неведомая бабка напортачила, делая аборт вязальной спицей (или чем там они делают?) Вопрос в другом: что нам-то делать? Пока из матки сифонит, как из прохудившегося ведра, все наши попытки вернуть несчастную жертву аборта к жизни – мартышкин труд. Есть, конечно, вялая надежда на то, что окситоцин заставит матку сократиться и кровотечение прекратится. Но, если в полости после выскабливания что-то осталось – окситоцин не поможет. А значит…
Я помотал головой, отгоняя мысль о том, что мне придётся сделать, если окситоцин не подействует:
– Значит так: ждём пять минут, оцениваем результат. Если кровить перестанет – отлично, после стабилизации давления повезём в район.
– А если нет? – поинтересовался багровый от натуги Антон Иваныч.
– А если нет – буду выскабливать сам. По жизненным показаниям. Мария Глебовна, стерильный набор для аборта есть?
Акушерка кивнула:
– А как же! В спирту храню, как знала.
– Отлично. Но лучше бы он не пригодился, – тихо пробормотал я.
Аборт мне доводилось делать лишь один раз. Даже не делать, а так: дали подержаться за рукоятку кюретки разок, во время практики в гинекологии после четвёртого курса. Теоретически, конечно, знаю, как это делается. Да и видел со стороны процесс. Но чтобы самому…
– Пал Палыч, я никогда сама не выскабливала! – прошептала мне на ухо акушерка, – Роды принимала, много. Даже осложнённые. Но аборты – ни разу! Боюсь я их…
Я шмыгнул носом. Спокойно, Маша, я Дубровский… Сам боюсь.
– Время! Антон Иваныч, сейчас на счёт «три» убираете руки. Но будьте готовы тут же вернуть их на место. Всё ясно?
Иваныч молча кивнул.
– Раз! Два! Три!
Фельдшер убрал руки и разогнулся. Я уставился на красную струйку. Только не расширяйся, пожалуйста, только не расширяйся!
Не расширилась. Просто хлынуло: даже сильнее, кажется, чем прежде!
– Давите! Давите, Антон Иваныч! – заорали хором мы с акушеркой.
Фельдшер чертыхнулся и вновь навалился на живот несчастной. Кровяная река иссякла.
– Несите набор, Мария Глебовна! – обречённо распорядился я, чувствуя, как по моей спине строем прохаживаются ледяные муравьи.
Акушерка разложила на стерильном столике инструменты.
– Готово, доктор!
Я мысленно перекрестился и взялся за зеркала:
– Мария Глебовна, подержите вот так!
Она торопливо кивнула и перехватила рукоятки.
Так, смотрим, что тут у нас. Расширители не понадобятся, подпольная бабка – абортмахер поработала на славу: всё просто зияло. Пытаясь подавить дрожь в руках, я взялся за кюретку.
– Зеркала шире! – прикрикнул я на акушерку. И ввёл инструмент в кровоточащую полость.
Скребок, ещё один. Внутри явно что-то было: кюретка постоянно «спотыкалась» о какие-то
