строго (по крайней мере, мне так показалось!) – С завтрашнего дня приступите к исполнению обязанностей санитарки Кобельковской участковой больницы. Ваши должностные обязанности утром вам разъяснит всё та же Клавдия Петровна.
– Уверяю вас, доктор, у меня всё получится! Спасибо за доверие! – Аля говорила серьёзно, даже торжественно, но в зелёных глазах плескался смех.
– И ещё… – я решил сразу же расставить все точки над «i».
– Да, доктор? – девушка была воплощением смирения и послушания… но верилось в это слабо.
– Аля, я завтра же приглашу сюда местного участкового. Его зовут Семёном Михалычем и он производит впечатление очень порядочного человека и хорошего специалиста. Я хочу, чтобы он помог вам найти вашу прошлую жизнь. Ну и, разумеется, придётся пройти какие-то формальные процедуры: у вас же нет никаких документов, ничего!
Девушка пожала плечами:
– Павел, делайте всё, что считаете необходимым. Уверена, вы поступаете правильно.
Я с облегчением выдохнул и улыбнулся:
– Вот и славно! Значит, договорились.
– Договорились! – тоже с улыбкой, подтвердила Аля.
– А теперь, голубушка, ступайте в палату и ложитесь-ка спать! Пока ещё вы на правах пациентки, а больничный режим никто не отменял. Да и я бы, с вашего позволения, вздремнул до утра, – я посмотрел на часы и покачал головой, – Собственно, утро-то уже наступило! Ладно, Аленька, и в самом деле – пора на боковую. Позвольте, я вас до палаты провожу. Засиделись мы с вами, однако!
– Вы тоже странный, Павел! – констатировала девушка уже в дверях своей палаты.
– Это почему же? – я остановился и обернулся к ней.
– С вами не страшно время! – загадочно произнесла Аля и закрыла за собой дверь.
Я наложил последний шов на бедро незадачливого торреадора, полюбовался аккуратными стежками и приладил поверх них повязку:
– Ну-с, вот, пожалуй, и всё. Будете приходить ко мне на перевязки каждый день после обеда.
– Спасибо, доктор! – пробасил селянин и принялся слезать со стола.
– Виктор э-э.. Петрович! – окликнул я его, когда он принялся натягивать штаны.
– Чё? – абориген замер в пикантной позе.
– Большая личная просьба: не дразните больше быков!
Виктор Петрович широко разулыбался и разогнулся:
– Так я ж его и не дразнил! Иду, гляжу – стоит. И дышит так, тяжело: уф-ф, уф-ф-ф! Ну, я подошёл, встал напротив и тоже дышу…
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы жить! – изумился он моей непонятливости.
– Да я не о том… Для чего вы дышите, я догадываюсь. Зачем к быку-то подошли?
– А чё он стоит? – резонно возмутился Виктор Петрович.
– Действительно, – согласился я, – И что потом?
– А что потом? Постояли, подышали.
