оказался первым, остальные гости – другие медведи и орлы – прибыли чуть позже. Орлы много рассказывали мне о своей заокеанской родине – о том, как в блеске рассветов и закатов оживают и тонут долины, степи и леса; и как от прикосновения миллионов лучезарных крыльев солнца искрится серебро горных рек и озер. Они поведали мне о городах и людях, живущих в них.
– Это настоящий рай! – восторженно восклицал я.
Медвежье племя всегда существовало вне привычного времени, не цеплялось за прошлое и не стремилось в будущее, держалось где-то в неопределенном настоящем, в котором каждый день, неделя и месяц закольцовывались – начинались одни событием и им же заканчивались.
Медвежье племя жило в своеобразном утопическом мире, точнее, они в это верили, и утопия наступила для них в тот момент, когда всё вокруг остановилось, перестало развиваться и куда-либо стремиться. Каждый медведь занимался своими обязанностями, выполнял только свою определенную работу. Пришел, выполнил поручение – ушел. На следующий день пришел, выполнил поручение – ушел. И так в течение всей жизни. Старшее поколение воспитывало младшее, создавались семьи, писались книги и сочинялась музыка, отмечались праздники и устраивались различные увеселительные мероприятия. Разве стабильность, жизнь, напоминавшая невозмутимостью спокойную гладь озера в безветренную погоду, а также чувство защищенности и непоколебимости настоящего и будущего, да и просто счастья и восторга не есть утопия? Разумеется, это она во всей своей ясности и красе.
Утопия возможна – если в нее поверить. Медведи видят, что во всех сферах их жизни и общества царят порядок и исправность, и потому верят в идеальность их реальности, а если сюда добавить и высокую нравственность самих медведей, всевозможные равенство, нерушимость семейных уз и атмосферу уюта, любви, доброжелательности, то возникает сказочная картина.
Мой друг часто расхваливал мне свою работу, друзей, старейшин племени, которые ради благополучия племени недосыпали, недоедали; полное отсутствие преступности, заботу всех о каждом. Для него рай на земле – его племя. Хотя, может быть, это только его мнение, как медведя, привыкшего к той жизни, которой он жил. К слову, он ни разу не был за пределами своего племени. Утопия существует только для одного человека, утопия – там, где человеку предоставлено всё, о чём он может пожелать. Тогда человек говорит: «Все мои мечты и желания легко воплотились в жизнь, у меня чудная семья, любимые занятия, есть масса средств для самовыражения. Обо мне позаботятся как сейчас, так и в старости, нет нужды, и нет лишений».
Все явились на свадьбу моего друга и орлицы поодиночке, у каждого своя голова на плечах, и у каждого свой взгляд на правильность и неправильность подобного союза, всякий станет оценивать происходящее со своей позиции, опираясь на собственное представление целесообразности, греховности и святости.
Может, среди гостей и отыщутся одинаковые взгляды на происходящее,
