нож, и вскочил из— за стола.
– Ты че собака, мент поганый, хочешь сказать, что я «пидор»?! – взвился он. – Да ты знаешь мусор, что если ты, попадешь в зону, то тебе самому там «пломбу вскроют»! Будешь ты, по отрядным сортирам говно из толчков руками выгребать. Там не таких, как ты крутых ломали, были мужички и по крепче тебя! – кричал Маслов, брызгая своей слюной от закипевшей в нем злобы.
Санников достал пистолет, и, сняв с предохранителя, направил его на своего подельника.
– Я тебе сейчас промеж рогов дырку просверлю, чтобы ты угомонился. Сядь дурак, я же пошутил! Заточку то положи. У тебя ручки – то, от жира скользкие, можешь часом сам на неё своей жопой напороться! Где мне потом такого подельника закадычного искать?! – спокойно сказал «Циклоп», глядя на кореша через прицел.
– Шутки у тебя Валек, плоские – ментовские и поганые! Менты, что всегда так шутят?! – Сказал Сэм, кинув нож на стол. Он вытер об полотенце руки и сказал: – Давил бы вас гадов, всю жизнь мне падлы испортили!
– Давилка у тебя не выросла! Надо быть тем, кто ты есть по жизни. А по жизни ты Сэм, лох! Лох печального образа. Тебя дважды за зону закупоривали, а ты все гоношишься. Дурак ты! Иногда меня наводит на мысль, что ты не только мне барабанил! Может, ты и сейчас сексотом подрабатываешь на общественных началах?!
– Это я собака! Да я одноглазый, за всю свою жизнь никого из правильных пацанов не сдал. Я каторжанин честный и понятия блюду строго. Не то, что некоторые. Я ведь тебе по дружбе сливал идиотов. Их и среди положенцев, ни на свободе, ни на зоне, ни кто не уважал. Наркоты конченые. Когда их ломки стебают, они за дозняк «Герасима» родную маму ментам продадут, а значит дело воровское от этого ущерб имеет…
«Циклоп», спрятал обратно ствол. Закончив трапезу, он бросил вилку в тарелку. Вытянув ноги, он блаженно закурил. Дым сигарет смешался с запахом протухшего сыра, который стал проникать из— под стола и расходится по комнате.
– Что это за вонь такая? Сэм понюхал воздух и, приподняв скатерть, понял, что запах исходит от ног Валентина. Слушай Валек, ты освежил бы свои носочки». Иди ноги помой, дышать бляха.. нечем!
– Не хочешь нюхать, не нюхай! Возьми противогаз и сиди, дыши свежим воздухом!
– Ну, ты и собака, Валентин! Ноги помой, – сказал Сэм, зажимая пальцами нос. Он встал из— за стола прошел в соседнюю комнату и, открыв шкаф, достал оттуда новые носки.
– На тебе носки.
Маслов бросил их в сторону Циклопа Тот схватил, и молча встав из— за стола, прошел в ванную комнату.
– «Достал собака, пора с ним кончать» – сказал сам себе Валентин, глядя на свое отражение в зеркале. Он помыл ноги на сухо вытер. Достав из «оперативки» ствол, он передернул затвор и загнав патрон в патронник, вновь вложил в кобуру.
– Ну, что доволен? – спросил
