выделанной кожи. Скрипач дал носильщику десять баксов и, повернувшись к Семену, представился: «Лауреат международного конкурса имени Чайковского, заслуженный артист Окраины, Наливайко Иван Петрович».
– Какая встреча, – расплылся в улыбке Семен. – Наслышан, наслышан, а вот лично не доводилось видеть. Моя фамилия Шереметьев. Действительный член дворянского собрания Санкт-Петербурга. Надеюсь, о графе Шереметьеве напоминать не надо.
– Знаю, конечно, знаю, – обрадовался скрипач. – В честь него ж в Москве еще и аэропорт назвали – Шереметьево—2. Я оттуда в Австрию на гастроли летал.
Последующие два часа попутчики упражнялись в остроумии, вспоминали занимательные случаи из личной жизни и анекдоты, рассказанные клоуном Никулиным и армянским радио. От спиртного скрипач категорически отказался.
– Печень замучила, доктора не велят, – постучал по своему животу Наливайко. Но перед тернопольским салом он не устоял. Семен, проявив небывалую услужливость, сбегал за чаем, по дороге растворив в стакане пять таблеток клофелина. Помешав адскую смесь, он поставил стакан перед скрипачом. Отведав украинского сала, Наливайко прилег отдохнуть, и уже не вставал до самой границы. Российские пограничники документы в вагоне «СВ» проверять не стали, а их коллеги из соседнего государства долго изучали заграничный паспорт Наливайко с многочисленными штампами зарубежных таможен, осмотрели один чемодан и ушли весьма недовольные собой. Второй пассажир особого интереса у таможни не вызвал из-за того, что он предъявил погранцам не москальский паспорт с двуглавым орлом, а местный с трезубом, на имя Потемкина Ивана Петровича. Паспорт этот Семен стащил у какого-то малороссиянина, прибывшего в Москву из ближнего зарубежья. Хозяин документа внешне был весьма похож на Семена, а паспорт с бумажником прятал в «чужом» заднем кармане брюк. Мимо вопиющего ротозейства Семен Водкин пройти не смог, а потом, тщательно изучив фотографию, пришел к выводу, что границу пересекать ему будет сподручнее с паспортом Потемкина, чем со своей весьма непрезентабельной справкой об освобождении из мест лишения свободы.
На первой же станции после границы Семен покинул спящий вагон, не забыв прихватить с собой чемодан с концертными костюмами скрипача и дорогущую скрипку. В вокзальном туалете он быстро переоделся, натянул на глаза ондатровую шапку, и на рейсовом автобусе отправился в Крым.
Доехав без приключений до узловой станции, Семен Водкин пересел на поезд Приморск – Москва, занял пустующее купе в вагоне «СВ», и как белый человек прибыл рано утром в пункт назначения. На вокзале он за сто баксов нанял частного таксиста и с шиком, на шестисотом «мерсе», подкатил к конторе рынка, руководил которым уже известный читателям господин Базаров.
Кстати, никакой скрипки в руках у Семена Водкина в Приморске никто не видел. И это очень важная деталь, так как очнувшийся в столице Окраины после отравления клофелином скрипач Наливайко сообщил милиции,
