мне, все ускользает, все оборачивается пустотой. Все наши земные надежды и чаяния – всего лишь безосновательные фантазии, наши успехи – миражи, которые мы тщетно пытаемся удержать. Если есть в мире что-то верное и несомненное, то это только наши муки. Страдание реально, наслаждение эфемерно».
Около 1814 года в творчестве Жерико появляется новая тема: серия чрезвычайно ярких эротических рисунков, изображающих соития сатиров и нимф, обнаженных мужчин и женщин, обезумевших от желания. Любовники не столько ласкают друг друга, сколько борются – такое впечатление производят их огромные сплетающиеся тела, искаженные судорогой мышцы. Художник явно был снедаем непреодолимой чувственной страстью.
И только более ста пятидесяти лет спустя стали известны истинные подробности его романа. Исследователь, изучавший документы в Руанском архиве, в 1973 году обнаружил свидетельство, что в 1818 году у Жерико родился внебрачный ребенок. Выяснилось, что матерью этого ребенка была жена его дяди, Александрина Модеста Каруэль. Их связывала байроническая, близкая к кровосмесительной, бурная страсть, неизменно сопровождавшаяся глубоким ощущением вины. Не пытался ли Жерико работой над «Плотом „Медузы“» искупить ее?
Судя по немногим сохранившимся воспоминаниям современников, Жерико неизменно вызывал симпатию. В 1817 году один из его знакомых описывал его как довольно высокого и стройного, с живым, выразительным и одновременно исполненным нежности лицом. Он якобы легко краснел. Пытаясь бежать из Франции и как-то наладить свою жизнь, Жерико в 1821 году приезжает в Англию. Чарльз Кокерел познакомился с ним в Лондоне и отметил «его скромность, столь удивительную и тем более достойную похвалы во французе, его глубокую способность испытывать жалость к несчастным, the pathétique, и одновременно силу, пламенность и воодушевленность его полотен. Он серьезен, и вместе с тем глубок, и склонен к меланхолии, и весьма благоразумен, будучи в своем роде уникальным… Напоминает американского дикаря, о коих мне приходилось читать: после дней и целых недель, проведенных в бездействии и праздности, они, словно проснувшись от сна, совершают над собою невероятные усилия, без устали ездят верхом, несутся, не разбирая дороги, и конные и пешие, бегом преодолевают гигантские расстояния, с легкостью переносят зной, стужу и всяческие лишения…»
Здоровье Жерико ухудшилось. Несколько падений с лошади вызвали рост опухоли позвоночника, от которой он умер в 1824 году, всего тридцати двух лет. Его короткая жизнь идеально соответствует шаблонному представлению о романтическом художнике, одержимом безмерными страстями и рано уходящем из жизни, а это шаблонное представление неизменно кажется чрезвычайно заманчивым потенциальным покупателям. Кроме того, цены на его картины высоки, поскольку написал он так мало и был строг к себе. Однако иногда я задаюсь вопросом, как изменился бы его стиль и темы, проживи
